Святослава благодарно кивнула, кружку до дна осушила и, почувствовав, как тепло по всему телу разливается, расплакалась.
– Ярослав? – спросил дружинник напряженно.
Та только кивнула.
– Случилось что худое?
– Нет, не тронул.
Радомир облегченно перевел дух. Слава богам, не опорочил девку сотник его.
– Вот это самое главное. А про остальное забудешь скоро.
– Да как же забыть такое? Чай, перед всей дружиной опозорилась! – и пуще прежнего рыдать стала.
– Да не опозорилась ты! Там только шесть человек было, и никто из них тебя не знает. Пошутят пару дней да забудут.
– Только я не забуду!
– Ну, это уже твое дело. Да ты плачь, плачь, легче станет, – и положил он голову девицы на свое плечо. Знал, что девкам так нравится.
Выплакавшись на плече у десятника княжеского, Святослава успокоилась да переоделась в одежки, что Мила принесла. Те почти впору были, только чуть коротковаты.
– До дому дойдешь! – рассмеялась подруга.
– Так как же это вышло? – не удержалась Мила от расспросов.
Радомир хотел шикнуть на жену, чтоб не лезла, но Святослава решила сама все подруге рассказать.
Поведала и о том, как хотела с Ярославом поговорить, как все два года о нем грустила да вспоминала, ни на миг не позабыв глаза его серые. И о том, как ударил ее по щеке, а потом одежды срывать начал. И о том, как за дверь голой выставил.
Мила слушала, обомлев, а Радомир лишь хмурился и о чем-то своем думал.
– Ты не ходи к нему более, – сказал он, когда девица закончила свою печальную повесть, – негоже это. Он сотник княжеский. Если чего надумает с тобой сделать, никто с него не спросит, только князь. А тот еще нескоро прибудет. Тебе очень повезло, что он тебя не тронул.
– Не буду, – покорно согласилась Святослава. – Я не знала, что он таким стал, не ведала. Думала, вспомнит меня. Лишь два года прошло, как мы…
И запнулась. Не хотела говорить о том, как он в женки ее звал, а она отказалась, руку преданную не взяв.
– Два года для него как целая вечность прошли, Святослава. Он такого повидал, что бересты всей не хватит описать, – заключил Радомир.
– Это он таким из Хазарии вернулся?
– Нет, раньше. Еще от вятичей.
– А что же случилось?
– Не знаю. Ведаю только, что он уже с Киева другой был. Между вами что-то такое произошло, что он хмурым и нелюдимым стал. Дичился всех да сидел одиноко от другов своих. Но он тогда по ночам еще имя твое во сне шептал, хоть сам того и не ведал, а я не сказывал. А после той истории с женой Мстислава будто все переменилось в нем окончательно. Словно огонь жизненный у него внутри погас и стало там черным-черно.
– А что случилось с женой Мстислава? – спросили девицы.
– То не моя тайна, сказывать не могу. Одно только ведаю, что с тех пор он и возненавидел баб всех лютой ненавистью.
– Это я во всем виновата, – всхлипнула Святослава.
– Да ты-то тут причем? – удивился Радомир.
– Да при том, что с меня и начал Ярослав всех баб ненавидеть. Обидела я его сильно тогда в Киеве.
– Да тебя он уже давно простил! – заверил дружинник. – Вот только себе простить не может того, что натворил. Такое бы никто простить не смог. Когда чернота душу обволакивает, уже не вырваться из нее. Вот и лютует, да не в радость себе, а в горечь.
– Так правду говорят, будто Ярослав девок насильничал, а некоторых даже убил?
– Правду. Очень горькую правду, – понурив голову, ответил Радомир. –Друг-то и начальник он славный, а вот девкам от него житья нет. Поэтому и говорю, чтобы не ходила более. Другим он стал. Забудь его. Того, кого ты знала, уже нет. Теперь Волк он, и по имени, и по сущности своей. Настоящий Волк.
Святослава промолчала. Легко сказать – забудь! Сегодняшнюю встречу она теперь никогда не забудет и не простит!
Радомир проводил Святославу до самого дому, подсадил к окошку ее горницы, чтоб смогла внутрь залезть. Не хотела Святослава, чтоб ее кто-то видел в одежках чужих да с губой разбитой. Пробравшись в покои свои, она сразу же на ключ заперлась. Никого не пускала, мол, голова у нее болит. А сама травы лечебные к губе прикладывала да глаза от слез горьких осушала. Больно было от того, что не смогла вернуть любимого. Видимо, прав Радомир, его уже и не вернешь. Кто хоть раз кровь девке беззащитной пустит, никогда уже из темноты не воротится.
Вздохнула Святослава тяжко. Ей жить дальше надобно.
***
Радомир на следующий день после случившегося к Ярославу подошел.
– Разговор есть, – сказал сурово.
Ярослав провел друга в терем. Сел на скамейку, кою сам выстрогал сегодня, да друга пригласил. Но тот отказался. Сразу начал говорить.
– Ты что ж творишь, друг мой? Зачем Святославу так посрамил?