— Говорил?
Он махнул рукой и прошептал:
— Подожди… Потом.
После обеда пришла тетя Поля. Она была маленькая, вся белая, и одна как перст. Аленка уже много раз хотела спросить у мамы, что это значит: одна как перст? Но все забывала.
Тетя Поля принесла Аленке новую куклу, которую сама сделала. Она расспросила про детский сад, послушала Аленкину песенку. Потом мама и папа тихо разговаривали с тетей Полей в другой комнате. А Аленка уселась на полу и знакомила новую куклу с куклой Марусей. Старая кукла надулась, не хотела разговаривать. В это время тетя Поля громко проговорила:
— Это не человек, а жаба.
Аленка шлепнула старую куклу и сказала:
— Ты не человек, а жаба.
Мама выглянула из другой комнаты, удивленно посмотрела на Аленку и скрылась. Взрослые стали шептаться, и Аленка тоже шепотом сказала новой кукле:
— Не бойся, не бойся. Подумаешь, какая-то жаба…
Папа произнес слышнее:
— Что ж, и поедем. Там есть завод. Для тебя тоже дело найдется. Поедем — и всё!
Мама живо отозвалась:
— Хоть завтра. Хоть на край света.
— Как же это так? — расстроилась тетя Поля. — Куда-то ехать, все бросить… Может, поменять квартиру?
— Нет, нет, — решительно воспротивилась мама. — В нашем городке все всех знают. Найдется еще какая- нибудь жаба.
Тут куклы наконец помирились и стали между собой разговаривать. Тем временем Аленка усаживала мохнатого мишку в автомобиль. А тот пищал, упирался, тесно ему было…
Подошла тетя Поля, погладила темную головку Аленки. Глаза у нее были очень грустные. Аленке стало ее жаль.
— Тетя Поля, не бойтесь. Мы и вас возьмем.
— Куда?
— Хоть на край света. Хоть завтра.
— Что вы скажете! — всплеснула руками мама. — При этом ребенке слова нельзя вымолвить.
А тетя Поля сказала:
— Бери меня, Аленка, с собой: ведь я одна как перст.
Через неделю папа уехал. А еще через две недели собрались в дорогу мама, Аленка и обе куклы — старая и новая. Провожала их тетя Поля. Она вздыхала, уголком платка вытирала глаза и сердито говорила о какой-то жабе.
— Почему это некоторым людям приятно отравлять жизнь другим? Почему они это делают?
Аленка смотрела на хорошую, добрую тетю Полю, и ей тоже было горько оттого, что на свете существует какая-то жаба, от которой людям только горе и слезы.
— Почему? — снова спросила тетя Поля. — Не понимаю…
Аленка тоже вздохнула:
— И я не понимаю.
Тетя Поля бросилась ее целовать.
— Так вы мне напишите. Напишите сразу, как и что.
— Мы заедем сначала к бабушке, — сказала мама.
Ехали поездом, ехали машиной. Наконец машина остановилась. Из маленького домика выбежала бабушка и стала обнимать маму и Аленку.
— Ты вот ты какая, Аленка! Ведь я же тебя еще не видела.
— А я тебя, бабушка, видела.
— Где? Когда?
— Каждый день видела. У мамы на столике. Возле зеркала…
Бабушка засмеялась:
— А у меня и карточки твоей нет.
Сияли вещи. Поставили все в комнате. Уставшие куклы не хотели лежать на твердой скамейке. Аленка накричала на них, а сама побежала во двор. Быстренько все осмотрела и вернулась рассказать маме. Но откуда- то взялся хитрый сон и нарочно закрыл ей глаза.
— Устала, бедняжка. Спи, спи.
Бабушка и мама сидели у кровати и о чем-то тихо разговаривали. Не только Аленка, даже куклы, которые лежали с открытыми глазами, и те ничего не слышали.
Потом Аленка услышала, как бабушка вздохнула:
— А все-таки…
— Не смей так говорить, — крикнула мама. — Не смей! Я ее родила, понимаешь? И всё! У нее есть теперь отец и мать…
Аленка подняла голову и улыбнулась, еще заспанная-заспанная.
— Разве ты, бабушка, не знаешь, что меня родила мама? Вот такусенькая я была. — Аленка показала полмизинца. — А теперь уже всамделишная дочка.
Бабушка только смеялась. А мама и плакала и смеялась. Аленке очень это понравилось. А она так не умеет, чтоб и то и другое вместе. Она сначала плачет, а уже потом смеется. Бывает и наоборот…
— Ты, видно, умнее своей бабушки, — покачивая головой, сказала старушка.
Спать Аленке перехотелось. Пошла помогать бабушке. А у бабушки работы ой-ой! Цыплят накормили, чужого кота-разбойника прогнали, а потом пошли на огород.
На огороде Аленка увидела настоящие чудеса. Копнет бабушка под кустиком, а там картошка, только подбирай. Тоненький огурчик висит на плети, точно привязанный. И колючий! На высоких стеблях, между длинными листьями, спряталась вкусная кукурузка, найди-ка ее! Зато добрый подсолнух наклонил к Аленке тяжелую голову, теряя золотые лепестки: «Бери, девочка, семечки, бери, а то негодники-воробьи выклюют».
— Хочешь морковку? — спросила бабушка.
— Хочу. А где она?
— Поищи. Верно, тоже спряталась.
Искала Аленка и не нашла. Тогда бабушка говорит:
— Дерни вот эту травку.
Аленка дернула и вытащила морковку. Такой сладкой она еще никогда не ела. И хитрая какая: сама в грядке сидит, только зеленый хвостик выставила.
Накопали картошки — и домой.
— Вот помощница. Вот работяга, — приговаривала бабушка. — Разве мне одной управиться бы?
— Как же ты жила без меня?
Бабушка глянула на Аленку.
— И сама, внученька, не знаю.
Через несколько дней пришла телеграмма от папы.
Мама забегала по комнате, стала хватать вещи:
— Едем, доченька, едем!
Бабушка загрустила. Потом сердито уговаривала маму:
— Оставь ее, пока вы там устроитесь. Оставь… И что это за ребенок? В самое сердце забралась.
— Нет, нет, — качала головой мама. — Приезжай к нам. Я без нее не могу.
— А я… я тоже не могу, — сказала бабушка и отвернулась.
Аленке стало жаль бабушку, и она дала ей старую куклу:
— Пока ты приедешь, она поживет с тобой.
Бабушка ничего не ответила, только тихонько утерла глаза.
Ехали сначала на грузовике, потом поездом, а еще потом автобусом. Когда автобус остановился, откуда-то взялся папа. Он схватил на одну руку Аленку, а в другую чемодан и крикнул:
— Вот мы и дома!
— Какой же это дом? — засмеялась Аленка. — Это улица.
С улицы вошли во двор, поднялись на третий этаж — и это уже был дом.
— Ой как тут пусто! — удивилась Аленка, оглядывая большую комнату.
— Пускай пусто, — сказала мама, — была бы душа на месте.
— Какая душа? — спросила Аленка.
— Ты, доченька, моя душа.
— Так я уже на месте?
Не слушая маминого ответа, Аленка выскочила на балкон и даже засмеялась от радости:
— Мама, как тут хорошо! Как далеко видно! А ты говорила, что тут уже край.
— Какой край? — не поняла мама.
— Край света, ты говорила…
В комнате послышался смех. Потом папа сказал:
— Будет трещать. Иди, вот к тебе гость пришел.
Аленка вбежала в комнату и увидела у порога мальчика. На нем были синенькие трусики, а руки и пузо голые. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел на Аленку в полном изумлении.
— Какой маленький! — закричала пораженная Аленка. — Как тебя зовут?
Мальчик с каким-то странным звуком глотнул воздух и густо прогудел:
— Во-во…
— А меня Аленка, — сказала девочка и, видя, что мальчик смотрит на нее такими же удивленными глазами, горячо заверила: — Я вправду Аленка. Всамделишная. А фамилия — Петрицкая.
— Вовчик, где ты? — послышалось из коридора.
Мимо открытой двери прошла молодая женщина.
— Ах, разбойник! Ты уже здесь?..
— Пускай гуляет, — сказал папа, обернулся к маме: — Знакомься, это наша соседка.
Соседка пожала маме руку, потом подошла к Аленке.
— Меня зовут тетя Настя. А тебя?.. Да я уже слышала: ты — всамделишная Аленка, а фамилия Петрицкая.
Всем стало весело. Даже Вовчик что-то прогудел.
Так в новом доме и стали называть дочку Петрицких всамделишной Аленкой.