Ну что ж, Кики, я скоро напишу тебе еще. А пока, от всей души: «Цвирк-цвирк-цвирк!»
Кики рассмеялась.
— Томбо земли наелся, ужас какой! Дзидзи, а ты, если бы мог выбирать, каким насекомым хотел бы стать?
— Не хочу я быть никаким насекомым! Чтоб меня кошка какая-нибудь поймала да слопала?! — Дзидзи фыркнул и отвернулся в сторону, ясно давая понять, что считает этот вопрос исключительно глупым.
— Эй, Дзидзи, ты послушай! Вот тут, в конце письма… Тут написано «цвирк-цвирк-цвирк». Это что, многоножки так стрекочут?
— Скорее уж сверчки… Это что, Томбо к тебе так обратился?
Проговорив все это, Дзидзи добавил вполголоса:
— Ох уж этот Томбо… Написал б лучше «чмок-чмок-чмок». По делу. И что у вас за привычка ходить вокруг да около, когда надо действовать…
И Дзидзи облизнул нос своим розовым язычком.
Глава 4
Лавка «Всё на свете»
— Ой!
Кики летела себе на запад, но потом резко вильнула на север — и тут отняла руку от черенка помела, коснулась щеки. Ведьмочка почувствовала щекой прикосновение холодного ветра. Правда, длилось это лишь мгновение, ветер тут же снова сменился теплым.
«Вот когда ветер становится таким переменчивым, тогда и понимаешь — близится конец лета… Такие дела».
Кики чуточку грустно поежилась.
Своеобразная достопримечательность Корико, летний ураган «Морское чудище», всегда налетавший на город в разгар лета, в этом году заслужил прозвище «Детеныш чудища». Рыба, что ловилась в бухте Корико, становилась все крупнее. Перед зеленными и овощными лавками начали появляться выложенные рядами сочные груши и зеленые яблоки.
Этот год в Корико выдался на удивление мирным и потихоньку-полегоньку двигался к своему окончанию. «На удивление мирным» — это значит, что не было таких событий, которые стали бы в истории города чем-то вроде большого восклицательного знака. То же самое происходило и в жизни Кики. Они с Томбо два-три раза в месяц обменивались письмами, гладкими и вежливыми, ни один из них не писал ничего, что вызывало бы чувства, которые можно было бы отметить восклицательным знаком. Хотя порой Кики писала такие письма, которые можно было бы обозначить тремя восклицательными знаками. Но всякий раз заканчивалось тем, что на почту она их не относила…
— Ну сколько можно, уже даже меня потряхивает… — устало проговорил Дзидзи, когда Кики прочитала ему одно из таких неотправленных писем.
— Прости. Но на самом деле мне этого вполне достаточно. — Кики смяла письмо в комок. — Это помогает мне выговориться и успокоиться. У тебя ведь наверняка тоже бывало такое, что ты чувствовал себя позабытым-позаброшенным. Бывало такое, что ты чувствовал себя одиноким…
— Не бывало. Меня такие вещи не трогают. Я вполне могу и один побыть. — Дзидзи пристально посмотрел на Кики.
— Да ладно тебе кичиться своей самостоятельностью! Мы же с тобой с детства неразлучны! Что бы ни случилось, мы с тобой вместе, разве нет?
— Кики, ты уводишь разговори в сторону! Мы сейчас не обо мне говорим, так ведь? Почему бы тебе не высказать Томбо напрямую все, что ты хочешь ему сказать, вот этими самыми словами?
Кики только мола посмотрела на скомканное письмо.
— Тогда возникнет такое впечатление, будто только я по нему с ума схожу…
— А-а, ну да. И что с того? Почему это все усложняет, я не понимаю… — Дзидзи вздохнул.
— Фр! Тебе бы только важничать! — Кики недовольно взглянула на Дзидзи.
Ведьмочка снова поменяла направление полета и бросила взгляд вдаль. Погода стояла просто безупречная, воздух был кристально прозрачен и позволял отчетливо видеть стоящие вдалеке горные цепи. Ветер играл волосами Кики, и они будто бы тихонько шелестели:
Кики негромко замурлыкала себе под нос песенку омовения лекарственных трав. Как-то сейчас поживает ведьмочка с супом «Росинка»? пока что писем от нее не приходило.
Кики благополучно срезала лекарственные травы. Потом посмотрела на готовое зелье от кашля, и по ее телу разлилось блаженное тепло. Вышло без перебора, без недостачи, а ровнехонько столько, сколько нужно. Теперь оставалось лишь дождаться пятнадцатой ночи октября, чтобы срезать травы, оставленные на грядах, вылущить из них семена и убрать на сохранение в темном шкафчике до самого омовения по весне будущего года. Кики летела, медленно выписывая в небе крупными буквами: «О», «С», «Е», «Н», «B».