Так и сказал. И тогда все зашумели: Разве можно решать за другого, что он чувствует? Разве так можно?» На это я ответил: «Чувства другого существа нельзя увидеть глазами, так что вы вольны представить их себе на свой вкус». Больше мне ничего в голову не пришло. После этого все начали спорить и тараторить просто наперебой. Гвалт поднялся страшный, урок был, по сути, сорван… Кто-то из детей даже заявил, что нельзя быть таким безответственным учителем. Я растерялся…
Томбо развел руками и коротко рассмеялся. А потом заговорил снова:
— Там был еще один забавный паренек. Он сказал, что насекомые похожи на механизмы. Их крылья, их суставчатые ноги — все это так ладно сделано и подогнано, что невозможно не восхищаться. И предложил, то можно было бы перенять строение насекомых, чтобы делать стулья, например, или новые виды транспорта, может быть, даже что-то, что сможет вертикально взлетать.
Знаешь, у всех и каждого порой возникают такие идеи, что хочется воскликнуть: «Эге!» Вот и я хочу изумляться вслух вместе со школьниками. Как замечательно, если так и будет, каждый день! Ну здорово же, Кики?
Томбо повернулся к Кики:
— Ох, Кики, что с тобой? Тебе нехорошо?
Кики сидела неподвижно, уставившись вниз. По ее щекам текли ручейки слез.
— Прости меня, Кики! Я что, сделал что-то не то?
Томбо обеспокоенно глядел на ведьмочку.
Кики молча затрясла головой, встала, размазывая по щекам слезы, развернулась — и вдруг опрометью бросилась прочь.
— Кики! Кики! Да что случилось-то?
Томбо вскочил да так и застыл на месте от изумления. Кики даже не оглянулась, вскочила на помело, прямо на бегу, — и взмыла в воздух.
— Кики! Кики! — несся ей вслед голос Томбо.
Но мало-помалу он остался позади, его зов затих и растаял.
— Одни букашки на уме! — зло прошептала Кики.
Они ведь так давно не виделись, Кики была уверена, что Томбо будет рад ей… Утешит ее, когда она признается, как сильно скучала… Кики столько раз в нежностью представляла себе эту сцену! А Томбо остался в своем репертуаре.
Однако, добравшись до дома, Кики пожалела о своем опрометчивой бегстве. Ей стало стыдно, что она по-прежнему продолжает вести себя как взбалмошная маленькая девчонка.
«Что-то случилось, да?» — Дзидзи пристально посмотрел на Кики с немым вопросом в глазах, но ведьмочка не сказала ни слова, даже ужинать не стала, бросилась на кровать и зарылась под одеяло.
Щелочка между занавесками постепенно посветлела. Кики, так и не сомкнувшая глаз за всю ночь, вяло сползла с кровати и раздвинула занавески.
И застыла от изумления.
На противоположной стороне улицы стоял Томбо! Стоял себе в утренней туманной дымке, окутавшей его.
Кики даже не стала тратить время на то, чтобы обуться, босиком вылетела на улицу. Дзидзи, разбуженный ее топотом, удивленно поднял голову. Томбо молча взял подбежавшую к нему Кики за руку, и они зашагали по улице.
— Я хотел погулять с тобой… ждал, пока наступит утро.
Они прошли по Сумеречной тропе, дошли до грядок с лекарственными травами, где из-под земли только-только начинали проклевываться первые ростки. Кики и Томбо присели на зеленой лужайке перед грядкой, которая уже начинала благоухать пряными ароматами.
— Прости меня за вчерашнее. Я только о себе и болтал, — повинился Томбо, крепко сжав ладонь Кики.
Ведьмочка молча мотнула головой, отмахиваясь от извинений. А потом негромко прошептала:
— Ничего, забудь. И ты меня прости.
Томбо положил руку на плечо Кики и притянул ее к себе:
— Мне просто почему-то захотелось рассказать тебе все. То есть в самом деле все-превсе. Но я слишком увлекся. Ты ведь наверняка тоже хотела что-то мне сказать.
— Да, хотела… Но это так, мелочи. Знаешь, я ведь в школу так толком и не ходила никогда… Кажется, мне стало завидно.
Кики застенчиво прислонилась к Томбо, положила голову ему на плечо. Оба сидели мола и смотрели куда-то вдаль. Наконец Кики негромко спросила: