Баловал, баловал городской голова свою дочурку и добаловал. Приелись Любаве развлечения привычные, потянуло со сладенького на остренькое. Застал её боярский околичий22 Богдан с конюхом пьяной на сеновале. Парня, понятное дело, до смерти кнутами запороли, девку, с которой Любава бражку пила, наголо обрили, она потом сама на конюшне повесилась, а ключника23, за то, что не доглядел – в батоги24 и взашей. Взяли новую ключницу, Апраксию Доброгневовну, женщину серьёзную и властную. Да что я вру? Не женщину, девицу перезрелую: у неё же мужа отродясь не было. До этого назначения Апраксия на кузне помогала, да прославилась не только твёрдостью характера, но и тяжестью руки. Хмельное для челяди запретили под страхом смерти.
Откуда я всё это знаю? Так я после Мурома в Тарусу рванул. Искал куда приткнуться, прознал про ключницу боярскую. Мне братва не советовала: среди мужеского племени было не много живых примеров применения кулака, больше полуживых и совсем неживых. А по мне, чем крепость круче, тем интересней. Нанялся я конюхом, взамен запоротого. При каждом удобном случае старался помогать в хозяйстве. Покрикивал на других слуг, коли ленились или делали что-нибудь недостаточно прилежно. Слушались меня, чувствовали, что во двор не пёс пришёл, волчара дикий. На этом мы с Апраксушкой и сошлись. «Люблю, – говорит, – чтобы мужик верх держал за слова отвечал». Ну так этому острог быстро учит. Поставила она меня своим помошником, дворским. Нашли мы с ключницей то, чего каждый искал. Она – плечо мужское со всеми прилагающимися членами. Я – приют тёплый и сытый.
Однако вернёмся к Любаве. Заскучала она в жёстких кузнечных рукавицах ключницы. Белугой выла. Отец жалел, на ярмарки пускал, скоморохов приглашал, да гусельников, да всё не то. Присытилась боярышня всем этим, хотелось чего-либо новенького. Тут в аккурат дружина князя Андрея Меньшого в город вошла. Слухи по Тарусе давно ходили, что войско хана Ахмата к границам русским движется, но верили середина на половину, а тут – такое реальное подтверждение.
Путислав Святославович в политические дела вникал не сильно, больше занимался размещением войск, да сбором пропитания для воинов. Попутно присматривал, не найдётся ли в ближайшем окружении младшего брата царя, боярина неженатого, чтобы Любаву к нему присватать.
Военное положение затронуло и наш двор. Боярин Путислав был назначен собирать городское войское ополчение. Ко двору приставили охранную ватагу из двух десятков гридней в доспехах, с копьями топорами, сулицами и палицами, десятка мечников, да ещё десятка лучников.
Тут пошла у нас с Апраксией потеха. Кормить-то дружину казна была выделена. А где поместить такую ораву? Как раз питание дружины и решило её расселение. Благо, лето только началось, прошлогодние запасы подъедены, да в лагерь войску княжескому отправлены, до нового урожая ещё далеко. Разместили воев в амбарах освободившихся.
Тут другая напасть: стали девки дворовые в амбар заглядывать. Ключница сперва пыталась пресекать, а потом махнула рукой:
– Принесут кого в подоле, выгоню на все четыре стороны. Пусть сами нянчатся. Лишь бы Любавка за ними не увязывалась, хозяин с меня голову снимет.
– А что боярышне за дело до простых вояк?
– Так места женские чешутся. Тут ведь, если попробовала, потом и батогом не отгонишь.
– А у тебя нигде не чешется? – притянул я к себе дородное тело ключницы. – а то я почешу.
– Отлезь, охальник, не ночь ещё, – вывернулась из объятий Апраксия и села за стол, – дело тут сурьёзное. Скука не одну девку сгубила! А тут появился один с историей, прямо как в сказке, с Бабой Ягой, Старцем Святым, да чудесным исцелением.
Я напрягся:
– Ну-ка поподробнее обскажи.
– А я и рассказываю. Глафира, девка, что Любаву наряжает, да не прогулках сопровождает, подружилась с мечником, Ильёй зовут. Так вот, тот Илья сказывал, что дружок у него есть, который от рождения ходить не мог, потом его Баба Яга съесть хотела, а Святой человек на ноги поднял. Это же тайна и приключения. Бабы, они же тоже люди… а ну сотри ухмылку с рожы, не то я её вместо со скулой на сторону поворочу! Баба, говорю, она хочет, чтобы её не только как способ удовлетворения мужика, да приспособу к корове, чтобы молоко добывать, видели. Не только желает на стене крепостной мужа из похода слезами дожидаться, а и самой что-либо нужное сделать. Или, хотя бы, поучаствовать. Девке хочется быть особенной, отличаться от других. Если у всех уже и брови подкрашены, и щёки подрумянены, можно загадочность создать. А чо может быть загадочнее, чем к сказке пристроиться?