Год прошел, два пролетело. На лето сын в замок отцовский приезжал, друзей своих привозил. А на третий год гонец весть горестную принес — умер отец его смертью внезапной.
Пришлось Гаральду учебу до времен лучших откладывать и домой срочно возвращаться. Только у дяди его другие планы на этот счет оказалися. Предложил он племяннику дальше доучиваться ехать, а королевство свое в управление отдать.
Все бы хорошо было, но слышал Гаральд, что обложил дядя подданных податью непосильной, а недоимки взимать, дружину лютую посылает. Собрал он вече народное — совет держать. А крестьяне с горожанами в голос один просят: пока воля божья на то будет, самому на троне сидеть. Ну а ежели силой их победить надумают, выставят от двора каждого воина пешего или конного в вооружении полном.
Согласился Гаральд с решением народа своего, только разбил их дядя в битве приграничной. И пришлось ему в земли русские бежать, защиты у князя Киевского просить.
Князь с соседями северными ссориться не хотел и попросил Воеводу спрятать викинга во владениях дальних. С тех пор не находит он места себе, все думает, как королевство своё освободить.
Не знала Елизавета, чем еще викингу помочь можно, и к Прасковье-травнице пошла совета просить. Народ в деревне давно шушукался, что та с духами всякими водится и много чего тайного ведает.
Рассказала ей историю Гаральдову и судьбу его просит предсказать. Сможет иль нет он земли свои вернуть.
Только Прасковья в ответ ей и говорит:
— Знаю я, Елизаветушка, что ты дева добрая и духов домашних чтишь. Только ничем тебе, сердечной, помочь не могу. Не муки любовные гложут викинга твоего и не лихорадка треклятая. А Книги Судеб людских мне неведомы.
Расплакалась дочь воеводина от слов этих. Нет, говорит, сил никаких муки любимого каждый день видеть.
Пожалела Прасковья её и по секрету большому поведала:
— Живет в лесу Заповедном Баба Яга. Страшна она для рода человеческого, но судьбу Гаральдову только ей увидеть дано.
Обрадовалась Елизавета и проситься стала в лес к колдунье той отвести. А сама колечко золотое с пальца сняла и травнице протягивает.
Птицы разговор их подслушали и к Яге полетели доложить — дочь Воеводы в гости к ней собирается. Осерчала Старая, что колдуньей ее прозвать осмелились, и послала к Прасковье ворона своего. Мол, только с Гаральдом самим она говорить будет.
Пришлось Елизавете викингу всё рассказать. Тот сперва посмеялся над словами её странными, да только она страсть как упрямая была. И так к нему подойдет и эдак.
Уговорила-таки Гаральда в лес Заповедный сходить. Порешил витязь, коль уж суждено духам злобным под землю его утащить, то и там он себе королевство отвоевать сможет.
Пошел он по тропинке, Прасковьей указанной. В овражек спустился, на пригорочек поднялся. А тут и леса опушка в мареве дневном показалася. Викинг меч свой на случай всякий достал и меж дерев направился.
Только услышал он вдруг мурлыканье странное. Подивился Гаральд, что за зверь такой невиданный в лесу этом водится. А то Кот Баюн на ветке дуба могучего примостился и песнь свою завел.
Не простая песнь та была — сон богатырский навевающая.
Баба Яга пособить его попросила малость.
Заснул в тот же миг викинг заморский. И снится ему поляна невеликая, средь леса лежащая.[36] А на ней избушка на курьих ножках стоит. С ноги на ногу переминается, стенами поскрипывает. Попросил он её, как Прасковья учила, повернуться к нему передом, а к лесу дремучему задом.[37] Тут и дверь показалася. Вошел и видит: старуха сидит древняя, кота черного поглаживает.
— Проходи, — говорит, — Гаральд, сын Сигурда. Гостем будешь.
Подивился викинг, откуда Яга имя его знать может, а та и продолжает:
— Слышала я, почто ты сюда пожаловал. Только наперед прознать хочу — зачем власть тебе в королевстве этом надобна?[38]
Растерялся Гаральд от слов таких, чего сказать не знает. А старая и молвит:
— Не готов ты пока, добрый молодец, ответ держать. Как надумаешь, приходи, ждать буду.
Проснулся викинг под дубом могучим и подивился сну чудному. Не простые, думает, духи русские, загадками говорить норовят. Но на вопрос Яги порешил ответ найти обязательно.
36
37
«Избушка, избушка, — молвил Иван, — стань к лесу задом, ко мне передом»
38