Но не ведали они, за какое дело взялись. Дитяти ни минуты на месте сидеть не хотела. То на елку взобраться норовит, то бегать наперегонки по топи непролазной предлагает, а то сядет на кочку и в три ручья заревет. Мол, скучно ей тут, и к папке немедленно она хочет.
К полудню горе-воспитатели и не рады уж были, что Болотному согласие свое дали. Хорошо, что Щасвернус вовремя додумался загадки загадывать.
— В деревне первая невеста, ей пол-локтя довольно места, — говорит. — Зелены кудри мягче воску, а белый сарафан в полоску.
Надеялся он, что долго дитяти ответ искать будет, а та ногами топает.
— Береза это! — кричит. — Нечего такие простые загадывать!
Пришлось бесу с чертом рога чесать да все загадки, которые знали, припоминать. Да только Марфуша не дослушавши сразу ответ сказывает, а потом бегает вокруг, за хвосты дергает и рожицы строит.
Разозлился Пшелты не на шутку.
— Простые, говоришь? — и на Болотницу смотрит грозно. — Вот тебе тогда мудреная загадка будет. Кто утром на четырех ногах ходит, днем на двух, а вечером на три ноги становится?
Хотела Болотница что-то сразу сказать, но видит — не очень ответ ее подходит. На кочку посреди болота вскарабкалась, щеку кулачком подперла, думает, аж уши шевелятся.
Возрадовались черт с бесом и под кустом отдохнуть от трудов праведных прилегли.
— Это кто таков будет? — Щасвернус шепотом беса спрашивает.
— А кто ж его знает, — тот ему в ответ. — Не успел я трактат заморский до отгадки дочитать.
— А как же она догадается?
— Пускай помучается. Глядишь, передых нам до вечера будет.
Только недолго им радоваться пришлось. Послышался вдруг свист негромкий, и аккурат в кочку перед Марфушей стрела каленая воткнулась, опереньем красным украшенная. Взяла она её в руки, в стороны разные вертит, понять ничего не может.
Но вскоре треск кустов раздался, и вышел к болоту добрый молодец. Кафтан узором золотым сплошь расшит, шаровары шелковые в сапоги сафьяновые заправлены, а улыбка аж в шапку бобровую упирается. Сразу видно — себе на уме.
Болотница поначалу под корягу сигануть хотела, но быстро передумала. Лягушкой большой оборотилася, и на молодца с любопытством поглядывает.
А тот по сторонам посмотрел, видит, нет никого больше.
— Ты это, того, стрелу назад возвертай, — к Марфуше-лягушке обращается.
А у Болотницы сразу план хитрый народился. Взяла она, да на руки ему и прыгнула.
Вздохнул смертный горестно:
— Ну что ж, видно судьба у меня такая, — говорит, и назад в лес направился.
Черт с бесом, как опомнились, сразу за ним бросились.
— Слезай немедленно, — требуют.
А плутовка им и отвечает:
— Скажите отгадку, тогда и слезу.
Так и унес молодец лягушку с собой.
А это Иван-царевич был, младший сын царя-батюшки. Время сыночкам подошло суженую себе выбирать. Вот и пустили они в небо стрелы каленые. У старшего стрела на двор княжеский упала, у среднего — на двор купеческий, а у младшего самого в лес дремучий залетела.
Как вернулся царевич с лягушкой на руках, стали над ним все потешаться. Обиделся Иван и в покоях своих заперся. Глядит Марфуша, а все стены у него нимфами невиданными увешаны. Кто у моря-окияна на песочке под солнышком сияющим лежит, кто в ручье журчащем купается. И захотелось ей такой же красавицей стать. Взяла от одной глаза волоокие да ресницы великие, от другой — волосы пышные, от третьей — формы округлые, да девою и обернулась. Иван где стоял, там и сел.
А как опомнился, сразу обниматься полез. Но тут черт с бесом подоспели и быстро его окоротили. А потом голоском ласковым и добавили, мол, нечего раньше времени руки свои распускать.
Иван красавицу такую сразу батюшке с матушкой показывать повел. Глядит Марфуша, все ей кланяются, мужики шапки с голов сдергивают, а невесты братьев старших прямо-таки от зависти почернели. Царь-батюшка на пиру по праву руку от себя усадил, икрой заморской потчует. А как пляски начались, прям проходу не дают.
Возвратились ввечеру Иван с невестой в горницу свою, а там уж черт с бесом их дожидаются.
— Повеселилась и хватит, — Марфуше говорят. — Пора в болото родимое возвращаться.
А та ни в какую.
— Средь пиявок и водяных сами, — говорит, — живите. А мне и здесь любо.
Переглянулись Пшелты с Шасвернусом, подхватили Болотницу под белы рученьки и назад в лес понесли. И как ни пиналась та и ни ругалась словами нехорошими, и не думали останавливаться.