Сержант подождал, пока лейтенант заберет коня, а потом довольно быстрым шагом провел Медину через площадь, свернул в переулок и стукнул в облезлую дверь мрачноватого кирпичного дома:
– Эй, папаша, я привел постояльца!
На порог вышел круглолицый человек с полуседыми кудлатыми волосами, подвязанными на моряцкий манер красным платком:
– И что за постоялец? – спросил он, оглядывая дона с головы до ног.
– Столичный гость. Капитан сказал, что ты в курсе, а ки… синьорита Карина обещала зайти и лично проверить, как тут дону лейтенанту живется!
Аугусто продолжил свои наблюдения и понял, что капитан трактирщика ни капли не взволновал, а вот упоминание тощей зеленоглазой пигалицы – обеспокоило.
– Коня сюда! – папаша немедля сошел с крыльца и открыл боковую калитку. За ней обнаружился приличный хозяйственный двор с конюшней.
Дон Медина неспешно ввел своего скакуна и пристально осмотрел предложенный денник. Понюхал и перебрал сено, плеснул воду, проверяя свежесть, и наконец решил, что все тут не так хорошо, как в его личной конюшне, но и не так плохо, как в некоторых трактирах по дороге. Следящий за лошадьми мальчишка получил монетку и пообещал выгуливать коня, если господину будет некогда.
Потом гостя завели в дом. Тут все было так же безнадежно провинциально – глинобитные полы, тростниковые циновки, скудная плетеная мебель и недорогая фаянсовая посуда… Впрочем, Аугусто проводили по скрипучей лестнице на второй этаж и показали вполне приличную комнату с просторной кроватью под балдахином.
– Наш лучший номер! – соловьем разливался папаша Хименес. – С отдельной купальней и видом!
Купальня и правда была, но воду в нее нужно было таскать ведрами, так что приятная глазу лилово-сине-белая плитка, покрывающая пол и стены, была скорее декорацией. «Вид» со второго этажа на задний двор, чужие крыши и где-то вдалеке – полоску моря, тоже оставлял желать лучшего. Но выбирать не приходилось. Из коротких комментариев сержанта столичный гость понял, что ничего лучше он в Овьедо не найдет.
Оставив на полу дорожные сумки, дон Медина пожелал воды для омовения, плотный обед и служанку, которой можно отдать белье в стирку и починку.
– Помилуйте, дон! Какой обед? – запыхтел хозяин гостиницы. – Время едва к полудню!
– Значит, плотный завтрак, – отрезал Аугусто. Уж тут он знал, как себя вести, поэтому сразу нехорошо сощурился: – Или мне шепнуть господину мэру, как скверно меня приняли в лучшей гостинице Овьедо?
Папаша тотчас закрыл рот и пообещал немедля прислать служанку, обед и воду.
– Отлично, дон! – одобрительно хмыкнул сержант. – Устраивайтесь, отдыхайте с дороги, а завтра подходите на утренний кофе. Капитан обрисует вам ситуацию в городе.
– А что, у вас случилось что-то особенное? – максимально незаинтересованно спросил лейтенант, скидывая пропыленный дорожный камзол.
– Да как сказать… – Гомез дернул себя за чуб. – Думаю, капитан вам лучше объяснит. До завтра! – и ушел, оставив Медину в раздумьях.
Что же такое происходит в тихом городке Овьедо?
Глава 7
Карина нервничала и дергала себя за выбившуюся из пучка прядь. Как? Ну как закрепить на бумаге «предчувствие»? Как передать сухими казенными фразами свое опасение?
Кровососа они выловили. Не сразу, правда – пришлось за ним по всей помойке гоняться. А третьего дня они с Гомезом поймали странную тварь, визжащую, как дикая свинья. Причем тварюка была с крыльями, от ее визга люди на некоторое время теряли слух, а из глаз, носа и ушей текла кровь, и если бы кикимора плохо училась в школе магсыска, то даже не опознала бы малого назгула! А неделю назад на морском кладбище, в том углу, где хоронят бродяг и снятых с корабля матросов, из позабытой могилы выбралась стрыга!
И все эти пугающие население ужастики были не местные, а значит, бороться с ними выходило накладно. Ту же стрыгу пришлось серпом упокаивать, и серп тот поржавел в один миг! Назгула Гомез плетью сбил, и слава кокетству оборотня, выбравшего для наконечников серебро!
Вообще, Карине пришлось перетряхнуть все свои школьные записи и даже полазить в архиве, чтобы правильно определить вид нечисти и найти на нее управу. А что делать, если в Овьедо пожалует инеистый великан или кладбищенский гуль? В Гишпании почти нет людей, говорящих на фарси или сконском наречии!