Тяжесть навороченной снаряги почти приятно давила на плечи, а волосы на голове шевелились наэлектризованными нитями — усиленные адамантием наручи не оснастили, пожалуй, что только самурайским мечом. Один разряд тока убьёт полуторатоннового буйвола, Роджерса по всем расчётам отправит в глубокий нокаут, а второй разряд — на небеса. Понятие страха давно выжгла ненависть и сыворотка, оставив на дне исковерканной души лишь решимость поставить грёбаный, безупречный символ на колени.
Когда с ним связался Клинт Бартон и навёл туману этим своим «у нас есть для тебя кое-что интересное», сраный подвох Рамлоу почуял не сразу. Зимнего Солдата он прицепил к станку в машинном зале и прижал жестяную руку прессом. Сдавленное вытьё с уровня почвы резало слух, пока Барнс не устал реагировать на боль. А ведь рука чувствует, мать её «Гидру»!
Кэтрин он не узнал. Не поверил. Лишь её фирменный, резкий поворот головы, острый, нахально вздёрнутый вверх подбородок и то, как она смело смотрела в лицо собственной смерти, заняв место Капитана под прицелами снайперских винтовок, вытащили из памяти болезненный кусок воспоминаний. Дурной розыгрыш слишком похож на правду, команда «Оставить позиции» выдралась из горла быстрее, чем он успел обдумать стратегически верное решение.
Рамлоу бросил Барнса в цементном пространстве давно заброшенного цеха, прикованного механизмом к механизму. Капитан Америка, прячущийся за бабскую спину ― что-то новенькое, до блевоты омерзительное, уровень ненависти взлетел до предельной красной отметки, грозясь взорваться к чертям в поднебесье. Грязную игру он завёл первым, и пусть не удивляется, когда получит ответный ход.
— Кто сейчас ближе всех к Роджерсу?
Связь с теневой фигурой на другом континенте Брок держал лично, и лично же отчитывался. Проваленный план сменился новой тактикой, недаром мозги у Рамлоу всегда работали исправно, никто не жаловался. Смерть для Роджерса ― слишком лёгкий выход. Он нанёс ему подлый удар под дых, и теперь Брок влезет ему под самую шкуру.
― Шерон Картер.
― Готовьте своего доктора, Барон.
***
— Ты знала, что так будет? ― в глубине души Бартон не надеялся на успех, и даже теперь, глядя на безмолвствующего в бронированном боксе Джеймса Барнса, не верил, что всё закончилось малой кровью.
― Я своими глазами всё видела, Клинт. Такие чувства не проходят, правда? — Взгляд, как ножевой порез, зеленые, кошачьи глаза и неуловимая грусть воспоминаний. Барбара, Лора, всё, что было до и после Наташи Романофф — лишь легкий, полупрозрачный оттиск их прошлого, кулон со стрелой на её нежной шее, страсть, которая вспыхнула единожды и навечно спалила его сердце, оставив тлеющие угли и лёгкое тепло, которое он дарил теперь другим женщинам. Бартон не мог с ней не согласиться, и Бартон отлично Рамлоу понимал.
========== Глава XXVIII ==========
Из Кэтрин Пирс шпион вышел бы весьма хреновый. Дипломатов не учат скрываться в толпе, «залегать на дно» и избегать нежелательных встреч, и если она и знала о чём-то подобном, то лишь в теории. Практика оказалась куда безжалостнее. Сука Романофф оказала ей медвежью услугу, выкинула на улицу без документов, без денег, в чём была и без оружия. Думала, наверное, что Рамлоу ей дорожку ковровую расстелет, или вообще нихрена ни о чём не думала, мать её. А то, что Кэтрин на эту самую дорожку ни ногой не ступит, да и жить уже устала в принципе, всем было глубоко плевать.
Идти некуда, только брести вдоль опустевших, покрытых серыми сумерками улиц, ждать, когда шальная пуля из-за угла прошьёт грудину. Ждать, когда обдолбанный хрен с кухонным ножиком перегородит путь в надежде вывернуть ей пустые карманы. Кэтрин не помнила, когда в последний раз была настолько сама по себе. Вашингтон превратился для неё в дикие, каменные джунгли, где элементарно выжить надо очень постараться.
Не прошло и часа. Длинная кишка авеню с неоновыми вывесками и не спящими, как она, пешеходами-зомби, бесконечная вереница такси, кофеен и телефонных будок поглощали, всасывали, удаляясь в перспективе в одну точку сияющего пространства, пока пронзительная трель аппарата не вырвала её из сонмища одномерных звуков. Она прошла мимо будки. Прошла мимо второй и третьей, и обе они визгливо обозначали её присутствие и провожали дребезжащим звоном прочь. Возле четвёртой она задержалась. Кэтрин не сомневалась, что звонят по её душу. Скрежет звонка рвал барабанные перепонки, царапая грохающее под рёбрами сердце, пока она мучительно медленно сдавалась в стеклянный плен автоматной будки, поднимала залапанную трубку на витом металлическом шнуре, прижимала динамик к уху, чуяла кислый сигаретный запах, оставленный чьим-то ртом накануне.
— Кэт, ответь мне на один вопрос. — Сквозь шорох помех знакомый, пронзительно хриплый голос прожирает хребет до голых пустот, режет слух, вынуждает давиться распухшим в лепешку языком. Живой, твою мать. Живой и вполне боеспособный, подправленная красота и грация Капитана Америка тому доказательство. — Ты еще любишь меня?
В стеклянном гробу телефонной будки закончился воздух. Тишина пронзительная, слишком отчётливая, звучала убедительнее любых слов. Кэтрин молчала, упрямо сжимая челюсти, Рамлоу не дождался в ответ ни звука.
— Мне все понятно. — Короткие гудки обозначили полный и бесповоротный разрыв связи. Во всех существующих смыслах.
========== Глава XXIX ==========
Приказ убрать Кэтрин Пирс, как лишнего свидетеля пришел с самого верха, и Рамлоу решил, что лучше сделает это сам, чем позволит какому-нибудь недоёбку поднять на неё руку.
Несколько часов жизни на бездомной воле, Кэтрин чувствовала себя не более чем язвой на лощёной поверхности города. Кто бы мог подумать, что жизнь может так легко надломиться под гнётом обстоятельств, бросить тебя барахтаться в бесконечном, ледяном океане без спасательного жилета, пока не выбьешься из сил и не пойдёшь на дно. Пирс уже шаркала ногами по илистым камням, кожей ощущая чужой взгляд между лопаток точно как тогда, когда Брок Рамлоу догнал её в косых подворотнях Нью-Йорка. И точно так же, как тогда, Кэтрин сама хотела сдаться.
Он прощался с ней по-своему, просто глядел в худую, ссутуленную спину, ловил полуповорот её бледного лица, когда она смотрела направо и налево, переходя дорогу, ощущал запах её тяжёлых волос в порывах ветра. Ствол с глушителем прижимался к телу под курткой, на лице ― густая щетина и капюшон на самых глазах, не подходить, лишь наблюдать со стороны, и никакого последнего «прощай». Брок знал, что не сможет сделать этого, стоит лишь взглянуть ей в глаза.
Кэтрин бездумно петляла по улицам, пока не зашла в тупик, она не обернулась, даже услышав отчётливый шорох шагов позади себя, не сказала ни слова, почувствовав чужое размеренное дыхание обнажённой шеей, а спиной — холодное дуло пистолета, прямо напротив сердца.
― Роджерс ответит за это. Обещаю. ― За разъебанное «Озарение», за «Гидру», за его карьеру, здоровье и жизнь. За неё.
Глухой хлопок, пуля навылет, беспомощное тело оседает на землю, красота её гаснет среди плевков, окурков и вони мусорных бачков. Исписанные граффити стены и плесень на кирпичной кладке — всё, что отпечаталось ей на сетчатке в последние секунды. Кэтрин жалела, что так и не увидела его лица. Рамлоу не хотел, чтобы она видела его изуродованную рожу.
Где-то на другом конце города Шерон Картер, находясь под гипнозом, негнущимися пальцами вставила в свой табельный пистолет полную обойму, чтобы часом позже точно так же, как Брок, разрядить её в сердце мужчины, которого любит.