— Вот такой ты мне нравишься куда больше!
Спортивная кофта, широкие джинсы, ноль косметики и волосы, забранные в неряшливый пучок? Или глупое, перепуганное выражение бледного лица? Что конкретно тебе нравится, ненормальный?
— Отпусти, док… Кристиан, пожалуйста. Мне неудобно. Здесь могут быть люди.
— Да брось! Во вторую смену сегодня занятия только у третьего и четвёртого курсов, да и то не в этом корпусе. Уж я-то знаю!
Божечки, как страшно! В любой момент та же самая библиотекарша может выйти в коридор и застать эту постыдную сцену! Думаю лишь об одном — как не уронить ноутбук. Да, лучше сконцентрироваться на ноутбуке. На чём угодно, лишь бы не на том, что на самом деле сейчас происходит.
Но он лишает меня последнего спасения. Снова прижимает к себе, на этот раз спереди, и несчастный ноутбук оказывается тесно зажат между нашими телами так, что даже если я выпущу его из рук, он не упадёт. Так тесно. Так близко, что мне кажется, будто я слышу, как кровь бежит по его венам. Мерное урчание, вены-реки. Я едва ли по плечо ему, и, стараясь увернуться, прячу голову, отчего становлюсь ещё ниже. Он видит это и спешит исправить — двумя пальцами придерживая мой подбородок, разворачивает моё лицо так, чтобы я смотрела строго на него. Строго вверх. Ещё выше задирает мой подбородок, а сам склоняется. Закрываю глаза. Влажные, беззвучные поцелуи в шею, за ухом, в щёки, в кончик носа даже. Не могу дышать — безвольно распахиваю губы в попытке сделать спасительный глоток воздуха, и тут же чувствую его язык. Не грубый, без напора, он легонько проводит им сперва по внутренней стороне моих губ, затем щёк, затем по нёбу, и наконец покрывает своим мой язык… Его слюна безвкусная. Никаких тебе “божественных нектаров” и прочей чуши, никаких отталкивающих ощущений, однако, тоже. Обычая мокрая слюна, обволакивающая мой рот изнутри, смешивающаяся с моею, и больше ничего. Это мой первый настоящий поцелуй с мужчиной. Я не отвечаю на него, и на то есть свой резон…
— Ну что ты, Юля? Милая моя девочка. Я не обижу тебя, ты же знаешь.
Знаю ли я? О, нет. Сейчас он уйдёт. Нет, не уходит — лишь крепче прижимает к себе и вновь возвращается к моим губам. Покусывает своими мою нижнюю, затем обе сразу, облизывает их по контуру, едва касаясь. Хороший рот у него, и колючие касания светлой щетины даже немного приятны. Всё это — его близость, его запах, его язык, его слюна, его голос в конце концов… И я, как безвольная кукла, неспособная на отпор, но и неготовая капитулировать.
Улучаю момент, когда мои губы наконец освобождаются, и шепчу:
— Я на тренировку опаздываю.
— Ну беги, — улыбается, даже более торжествующе, чем обычно, — тренировка — это хорошо. Тебе нужно сбросить напряжение. Особенно здесь.
С этими словами он легко, одним пальцем поддевает мои соски, один за другим, сквозь плотную ткань толстовки, и только сейчас я осознаю, насколько они напряжены. В грудь словно олова налили, она стоит торчком, и спортивный лифчик не в силах скрыть упругость налитой плоти..
И я действительно побежала. Пронеслась вниз по ступенькам, выбежала на улицу, до спорткомплекса тоже бежала. Главное — ноутбук не уронить.
***
Ворвалась в уже пустую раздевалку, наспех нацепила несвежее кимоно из шкафчика…
— Ну, как Динка? — шепчу Марусе на построении, на которе я успела в последний момент.
— Кошмар! И круга вокруг комплекса не пробежала, подтягивания — ноль, отжимания — ноль, присела десяток раз и тут же рухнула. Плюс над ней все смеялись вокруг.
Смеялись? Искренне недоумеваю. В нашем тесном сообществе новичков принято приветствовать, а высмеивать — это где-то по другому адресу.
— Да не бойся ты, я же на неё термокостюм надела — то ещё зрелище! Уж поверь!
Кстати, термокостюм — хорошая мысль. Вес сгонит немного быстрее.
— По поводу соревнований, — говорит Алекс, обращаясь ко всем. — Юля, будешь секундантом у Маруси и Олега.
Отлично! Ребята, я вас не подведу!
На тренировке я в основном натаскивала подругу. Тренер снова поместил нас в дальний угол, сконцентрировавшись на пацанах, нам же дал указание прорабатывать элементы борьбы.
— Давай-ка в партере, — Маруся явно издевается, какой ещё партер?
— Да шучу я! Просто хотела посмотреть на тебя на четвереньках!
Странные шуточки. Даю двоечку и, не медля, делаю проход в корпус — бороться так бороться. От неожиданности подруга не успевает среагировать, я валю её на живот и тянусь к голени, метя на болевой. Мне бы становиться, но Лоренц сказал снять напряжение, и я оттягиваю её ногу, приближаясь к обозначению растяжения сухожилий. До меня не сразу доходят почти беззвучные удары ладони о татами — болевой удался, Юлька сигнализирует, что сдаётся. Чистая победа, в рукопашке это нокаут.
— Внимательнее будь, Мара, на боях такой пофигизм не сойдёт тебе с рук.
Подруга переворачивается на спину, заливаясь смехом. Протягиваю ей руку, чтоб помочь подняться. Она хватает мою забинтованную ладонь, резво вскакивает на ноги, вдруг дёргает меня на себя, делает проход, и, захватив предплечье в двух точках, бросает меня через плечо. Полёт — приземление с отбивкой. Были времена, когда я ещё не научилась отбивке, урок из тех времён — треснувшее ребро. Мне тогда даже повязку не ставили, так как сжатие могло заставить острые края треснувшего ребра сдвинуться, а разлом был прямо над сердцем. Так и зарастало само, без фиксации, обрастая хрящевой тканью на месте разлома. Помню, Как месяц не могла спать лёжа, особенно на спине. Острая боль при каждом вздохе, страх за сердце. Бедное ты моё сердце, казалось бы — научилась отбивке, и ты в безопасности, а оказывается, любой проходимец может тебя разбить. И защите от них, проходимцев, не научишься.
— Коза ты, Маруся.
— Вставай давай, секундантишка.
Борюсь честно, не жалея себя — это уже дело принципа. Но Маруся умело уходит от прямого, ныряя под руку, выставляя таз… Бросок через бедро, залом руки за спину и обозначение добивания в печень. Победа по очкам. Я рада за подругу. Я рада за себя. И печень цела.
Я уже давно готова идти домой, но Маруся всё ещё в душе. Дожидаясь её в раздевалке, вновь открываю свой ноут. Ого! Более десяти новых добавлений в друзья. Принимаю всех, без разбору. Делаем из Дины суперзвезду! Просматриваю вновь прибывших — да среди них чуть ли не половина тусуются на страничке у Линдеманна. В основном “сочувствующие”. Твари. Ещё одно добавление. От испуга чуть не падаю со скамьи — Тилль Линдеманн Принять/Отклонить. Сука, сидит, значит целыми днями в интернете, мониторит виртуальное пространство на предмет свежего мясца? Ищешь новую жертву, падаль? Не знаю как ты, а я её уже нашла. Я тебя нашла, сволочь. Принять. Захлопываю ноут — не знаю, будет ли он мне что-то писать в личку или нет, в любом случае театральная пауза должна иметь место. Загадочная Дина с фейковой страницы просто так на первого встречного не бросается. Она ищет своего единственного. Ты ведь так это себе представляешь, мудак?
Мне вдруг привиделось, как я беру в руки скальпель и располосовываю его наглую рожу. Так, чтобы залить её кровью. Хочу, чтобы ты кровоточил вечно, мразь. Я разрежу тебя на кусочки. Ах, как хорошо, от этих фантазий нежное тепло расплывается по телу. Сама не ведаю, что творю — откладываю ноут на скамью рядом, а руки сами тянутся к…
— Вижу, ты здесь без меня не скучаешь?
Маруся появляется из душа. Завёрнутая в полотенце, крупные капли падают с длинных волос на пол, разбиваясь о плитку тысячами микросфер. Не сразу соображаю, что сейчас произошло. Замираю на скамье, а руку от ширинки джинсов так и не отдёрнула. Пропала. Сгорела. Маруся подходит ко мне, возвышается надо мной, смотрит пристально, хитро, игриво.
— У тебя вода с волос капает, — только и успеваю промямлить я.
— Точно, — отвечает она, распахивает обёрнутое вокруг тела полотенце и водружает его на голову на манер чалмы. Стоит голая передо мной, безупречная, спортсменка, моя подруга, которую я тысячу раз видела голой в раздевалке, в душе, на медосмотрах. Но так, как сейчас — никогда.