— Подошло! — офицер с неуместной радостью продемонстрировал окружающим загружающуюся систему телефона.
Я перепрыгнула пропасть. Анька меня не предала. Несмотря ни на что.
— В телефонной книге только один номер — посмотрите, не знакомый?
Ландерс сравнил номер со всеми имеющимися контактами Аниного телефона, хранящегося теперь у её родителей, потом с моими — совпадений нет. Затем он сделал вызов — абонент временно недоступен. Кто же ты, таинственный абонент? Тот, тайну о котором моя милая хранила с такой тщательностью? Тот, кто отнял её у меня?
— Здесь фото! — воскликнул Ландерс воодушевлённо, одарив присутствующих своей фирменной улыбкой, чтобы тут же стереть её с лица.
Выхватываю телефон из его рук — сотни и сотни фото, в основном селфи, на многих она голая, на очень многих она не одна. Улыбается, позирует… Ужас тупым копьём пронзил грудину — я чуть не уронила мобильник на пол. Нет, не могу это видеть, но и не могу оторвать взгляда — за что ты так со мной? За что он так с тобой? Зачем я на это смотрю? Лучше бы “Рокки” не подошло… На автомате прикрываю ладонью рот, чтобы спрятать от чужих свой беззвучный крик. Он обнимает тебя, бесстыдно, и тебе это нравится, и свидетельств тому множество — все они сейчас у меня в руках. Страшная находка из барабана.
— Ты узнаёшь его? Эй, Юлия, ответь — ты знаешь этого мужчину? — вырвав телефон из моей ладони, Ландерс вырвал меня из небытия.
Все взгляды в комнате сейчас сосредоточены на мне.
— Знаю. Линдеманн.
Анина мама издала приглушённый вопль и бросилась к мужу.
— Кто это? Говорите! — кажется, полицай уже выходит из себя.
— Тилль Линдеманн, тренер по волейболу, — выдаю я на одном дыхании и оседаю на стоящую рядом табуретку.
— Пауль, я убью его! — кричит Анин отец.
Ландерс делает знак рукой, и двое офицеров деликатно уводят безутешных родителей из комнаты. Мы остаёмся одни: я, Ландерс и миллион мерзких фото из секретного мобильника.
— Так, быстро и по порядку — что за тренер? Где он сейчас?
— Тренер её команды. Это женская команда по волейболу при университете.
Далее Ландерс начинает судорожно куда-то звонить, я не вслушиваюсь в его разговоры, я кусаю ногти и тихонько реву…
Через некоторое время офицеры возвращаются, и их босс кратко сообщает о результатах проделанных звонков:
— В университете сказали, что три дня назад он отправился в Польшу, договариваться об аренде спортивной базы для зимних сборов, и с тех пор не выходил на связь. Его рабочий и личный телефоны отключены. Я попросил связаться с той самой базой, но там сообщили, что Линдеманн у них так и не появился.
Три дня назад. На следующий день после того, как моей Аньки не стало.
— Дело плохо, — вставляет один из офицеров, — если он пересёк границу, то мы бессильны, нужно подавать запрос в европол, а это время… Уже сейчас он может быть где угодно. Для начала сделаем запрос оператору мобильной связи, но что это даст…
***
Ландерс отвёз меня домой, родители встретили, даже можно сказать, приветливо. Всё это не важно. Теперь я знаю имя зверя и ничего не могу поделать. Заперевшись в своей комнате, извлекаю из кармана старую фотку с Балтийских берегов, прижимаю её к груди и в бессильной ярости падаю на колени. Я просижу так дотемна, пока усталость не сразит мой воспалённый мозг и не вырвет ослабевшее тело из того ада, что зовётся реальностью, чтобы отправить его в другой ад — тот, что зовётся сном.
========== Доктор Лоренц ==========
В пятницу из деканата позвонили. Мне доступно объяснили, что они, конечно, всё понимают, но у меня первый курс, семестр только начался, а пропусков накопилось уже столько, что такими темпами ближайшую сессию я могу не пережить.
К началу следующей недели я уже привыкла жить вслепую; утеряв единственный ориентир, всё, что мне остаётся — это шарахаться впотьмах, не разбирая дороги, на ощупь, не имея цели. Я — биоробот. И странный лектор, которого я увижу сегодня впервые, похоже, того же мнения о нас всех.
Аудитория забита битком, лишь первые пару рядов имеют прорехи — там я и обосновалась. За секунду до звонка в помещение врывается большая рыжая девчонка, мне незнакомая — наверное, из параллельной группы. “Привет, я Дина”, — весело бросает она и плюхается на свободное место рядом со мной. Спортсменкой она не выглядит, что вообще она делает в физкультурном? Хотя, о чём это я — бедняга, скорее всего, не добрала баллов ни в один нормальный вуз и вынуждена была поступать в наше днище, не на спортподготовку, так на какой-нибудь спортивный менеджмент. Таких здесь хватает. Со своими одногруппниками я не в контрах, но и не общаюсь — не с кем общаться; наша группа идёт по тренерской специализации и состоит из неотёсанных единоборцев — сплошь южан, так непохожих на ребят из моего клуба, да фито-няш с перекаченными ягодицами и такими же губищами. Будущие богини дорогих фитнес-центров, мать их. Будущие звёзды ютуба. Обе половины контингента однозначно стоят друг друга. И я здесь — белая ворона. Однозначно.
— Смотри, это ещё что за чудак? — толкает меня в бок Дина, указывая на входящего в аудиторию лектора. Похоже, Дину ни капли не смущает, что я пока с ней даже не поздоровалась.
Лектор привлекает всеобщее внимание двухметровым ростом, телесами, более напоминающими ходячую гиперутрированную модель человеческого скелета, огромными очками и стильным брючным костюмом светло-серебристого оттенка. Брючины явно ему коротковаты — между ними и ботинками при ходьбе то и дело мелькают яркие носки с принтом в виде британского флага.
— А раньше его разве не было? — не совладав с любопытством, вполголоса интересуюсь у своей внезапной соседки.
— Нет! Сегодня же медицина в первый раз. Ты что — расписание не смотрела?
Медицина? Вот оно, оказывается, как называется.
— Девушки, я вам не мешаю? — голос у лектора мягкий, но звучный, даже в какой-то мере приятный.
До меня не сразу дошло, что он обращается к нам, неужели мы так громко переговаривались? Поднимаю глаза, чуть смутившись, и ловлю на себе его прямой строгий взгляд. Глаза ярко-голубые. У Аньки тоже такие были. Почему он всё ещё на меня смотрит?
— Извините, пожалуйста, — реагирует соседка, и наш с лектором зрительный контакт прерывается.
— Поответственне, будьте добры, вы сюда не развлекаться пришли. Я надеюсь, — лектор занимает место за кафедрой и приступает к официальной части мероприятия: — Меня зовут Доктор Кристиан Лоренц, я прочитаю Вам предусмотренный учебной программой курс лекций под названием “Основы медицинских знаний”. В следующих семестрах вы перейдёте к соответствующим вашим специализациям углубленным курсам, таким как биохимия, спортивная медицина и психология здоровья. Но некоторые из вас до этих курсов могут и не добраться. Чтобы перейти в следующий семестр, вам всем предстоит сдать мой экзамен, и поблажек не будет. Никому.
Последнее слово он особенно выделил — да что вообще он из себя строит? Что это за предмет такой? Основы медицины — я всё это помню из ОБЖ, из НВП, из курсов полевой медсестры — неужели опять? Скукотища. К тому же, с какого перепуга он “доктор”? Доктор наук, что ли? Настоящие доктора в больницах трудятся, людям жизни спасают, а не трындят с кафедры перед толпой бездельников про малый и большой круги кровообращения. Изрисовываю свою тетрадку — лист за листом, на автомате: глаза и тюльпаны, глаза и тюльпаны. Больше я ничего рисовать не умею. Эту тетрадку я купила сегодня утром — какой девственно-чистой она была! Белые листы, разлинованные в мелкую клеточку, идеально прилегающие друг к другу, пахнущие свежо, по-канцелярски. Девственная, как я. Тетрадные листы так просто изуродовать моими наскальными каракулями… Мысль о том, что у меня до сих пор ни с кем не было секса, в очередной раз въедается в мозг, как скверный червячок в спелое яблоко. Кажется, этот факт уже перерастает в комплекс. Ну и пусть.