Бумагу, заверенную моей подписью и печатью, отнесла секретарю Пельше, она тут же внесла её в какой-то толстый гроссбух, похоже в ЦК всё серьезно. Самого Арвида Яновича на месте не оказалось, наверное торчит у Брежнева, а может поехал в больницу к Суслову, посмотреть на поверженного соперника. Немного расстроенная вернулась к себе в кабинет, думала всё за один день устроиться, а тут снова здорова, опять ждать приходится.
— Оль, руководители Торчинских вызваны к шести, полученная корреспонденция у тебя на столе, — отчиталась Катерина.
Эх, всегда бы так, четко и с уважением. Хорошо бы к этому приучить Анастасию, но это только в мечтах, слишком она гордая. Не будь меня, сидела бы безвылазно в капитаншах, хотя по выслуге могли дать и майора, но если честно, то совсем не уверена.
С товарищами из Московского горкома разобралась быстро, они же не дураки, чтобы терять такое теплое место. Катюша их промариновала в приемной минут двадцать, чтобы прониклись своим положением, только после этого допустила в святая святых — кабинет заведующего Специальным отделом Партконтроля ЦК КПСС. Звучит конечно угрожающе, у нас ещё с революции любят такие названия, типа — особый, специальный и секретный, в общем аллюр два креста, как писал когда-то Гайдар.
Пришедшим товарищам, стоящим у моего стола, я минут на десять задвинула речь, местами цитируя Ленина с Брежневым. У меня, спасибо нейросети будущего, с десяток таких выступлений заготовлено, можно с любой выступать на партсобраниях и различных митингах. Отличие только в одном, кончаются они немного по разному, в этот раз вставила цитату из «Слово о коммунистах», Леонида Ильича Брежнева.
— Как недавно сказал Генеральный секретарь — «Нельзя мириться с тем, что в учреждениях дисциплина порою хромает, что не перевелись еще люди, которые халатно относятся к своим прямым обязанностям. С этими явлениями необходимо вести самую решительную борьбу». Товарищи, вы согласны с тезисом Леонида Ильича? — посмотрела на стоящих перед моим столом партаппаратчиков.
Конечно они были согласны, более того, они уже начали бороться с такими перерожденцами, тем самым очищая Коммунистическую партию. Дальше всё просто, я поставила задачу уволить Торчинских по тридцать третьей статье, с формулировкой систематические дисциплинарные нарушения. После такой записи, устроиться на нормальное место уже не получится, любой отдел кадров тут же укажет на дверь, в лучшем случае предложит вакансию дворника или кочегара.
— Копии приказов об увольнении пришлете завтра, до свидания товарищи, — я села и открыла первую попавшуюся под руку папку.
Партаппаратчики попрощавшись вышли, да не просто так, а спиною к двери. Похоже они так уже наловчились, потому что никакому начальнику не понравится смотреть на спины подчиненных. Моё «пожелание», товарищи из горкома обязательно выполнят, некуда им по сути деваться. Я же не просто так просила узнать про их заместителей, а с дальним прицелом, пусть немного поволнуются. Как говорится — «Незаменимых у нас нет, есть незамененные!»
Вот и всё, с Торчинскими разобралась, вернее это только первая часть Марлезонского балета. Насчет второй позвоню из автомата Гущину, пусть на днях подставит на дороге Волжанку мажора, чтобы загнать семейство в долги, желательно неподъемные.
— Кать, позвони Софии и Валерии, чтобы обязательно заехали вечером на дачу, а это тебе за пластинки, — достала из дипломата две пачки сторублевок.
— Ничего себе! — удивилась подруга, — Мне столько и за десять лет не заработать.
Выскочила из-за стола, с поцелуями долго благодарила за свою будущую дачу. Теперь с такими «деньжищами», она точно её построит, ни у кого занимать не придется.
— Ну что дачница, поехали домой? — посмотрела на Катюшу.
— Ой, чуть не забыла, я вечером иду со Степой на фотовыставку, а тебя искала Анастасия, у неё есть какие-то новости, — убирая деньги в сумочку, быстро протараторила подруга.
Вот блин попала, похоже Свешников или Марчин проговорился, крику будет до небес, как будто я в чем-то виновата. И угораздило этого Рундукова грабить именно меня, неужели не нашлось более подходящей кандидатуры?