— А вы? — осторожно спросил я, догадавшись, что он может еще долго просидеть вот так, отрешенно уставившись перед собой.
— Я? — словно очнувшись, переспросил он. — Я побывал в стране, о которой мечтал. Закончил духовную семинарию и был назначен в этот приход. Церковь, несомненно, учла мое происхождение. Вместе со мной в
Японию приехала молодая жена, мать Иоми. Ее звали Анна, и она погибла. Несчастный случай, — сухо закончил он свое повествование.
Поняв, что дальше лежит черта личного, за которую настоящий японец никогда не впустит чужого, я кивнул, сделав вид, что удовлетворен этими объяснениями.
— А теперь, сын мой, расскажи, что за причины мешают тебе покинуть Хоккайдо? — спросил отец Николай. — Разве невозможно купить два билета на поезд, идущий сегодня ночью на Хонсю?
— Билеты купить, может быть, и удастся, — смутился я, — да вот денег на них у нас нет. В Отару нас должно было ждать судно, но, как выяснилось, оно еще вчера подняло якорь и покинуло Японию. Такие вот печальные дела.
— Это еще не повод унывать. — улыбнулся он, собирая возле глаз тонкую паутину морщин, — Послушай, а как ты оказался замешанным в эту грязную историю с убийством Сакато? Или у вас были личные счеты?
— Какие там личные счеты, — поморщился я, — Просто мне здорово не везет в последнее время, только и всего. Я ведь приехал в Японию как путешественник, хотел по музеям походить, на цветущую сакуру поглядеть… а потом оказался не вовремя там, где мне лучше было бы не появляться. И теперь я вынужден скитаться по вашей стране, всеми гонимый и несчастный, — добавил я, проникаясь искренней жалостью к самому себе и едва не пуская слезу по этому поводу.
— Ну, я думаю, не все так печально, как тебе кажется. — рассудил отец Николай, допивая чай, — Я еще вчера догадался, что вы нуждаетесь в деньгах. Здесь, — он положил на стол пачку банкнот, — сумма, достаточная, чтобы вам спокойно добраться до любого города на Хонсю. А там, — вздохнул он, — вы поступите так, как будет угодно Богу. Я хочу лишь одного, сын мой: помни, что каждый из нас ежедневно делает свой выбор между светом и тьмой. На мой взгляд, ты слишком часто ходишь по темной стороне мироздания и, рано или поздно, тебе придется держать за это ответ. Хорошо, если у тебя найдутся тогда слова, чтобы оправдаться за содеянное тобой.
— Будем надеяться, — пробормотал я, опуская глаза и не решаясь сказать доброму старику, что не собираюсь ни перед кем отчитываться за свои поступки. Спасибо вам, отец Николай, за все. А деньги я вам верну, не сомневайтесь, — заверил я. — Хотя, конечно, я понимаю, что деньги далеко не главное, за что должен благодарить.
Отец Николай важно кивнул и, прочитав мне на прощание еще одно наставление, благословил на дорогу. А я, пожимая его теплую сухую руку, подумал, что несправедливо упрекнул Судьбу.
Глава 13
БАЗАР-ВОКЗАЛ
На большом табло электронных часов, висящих перед входом в железнодорожный вокзал Хокадате, оранжево светились три цифры: 4:45. «Утра», — зевая, подумал я, выбираясь из теплого салона автомобиля на заснеженную улицу. Значит, до отправления поезда остается 20 минут. Билеты, купленные на деньги отца Николая, лежали в кармане старой пуховой куртки Атсуо, которую он милостиво презентовал мне взамен оставленной в «Асидзури». Куртка была откровенно мала мне и к тому же здорово раздражала своим чересчур приметным ярко-малиновым цветом, но выбирать, к сожалению, не приходилось. Утешаясь тем, что Стриж, наряженный в просторный плащ Атсуо, едва доходивший ему до пояса, выглядит еще более нелепо, я вытащил из пачки последнюю сигарету и, смяв пачку, аккуратно выбросил ее в урну. Отныне нашим девизом, который я старательно внушал Стрижу в течение добрых двух часов, должна стать осторожность во всем. «Мы ни с кем не должны связываться», — объяснял я приятелю, таращившему на меня глаза, словно разбуженный посреди дня филин, — ничем не должны привлекать внимания окружающих, в первую очередь полиции, и вообще по возможности стать невидимками.
Взглянув на Стрижа, с раздраженным бурчанием покидающего тесноватый салон «кариба», на котором Атсуо доставил нас на вокзал, я покачал головой и понял, что уж кому-кому, а моему напарнику слиться с толпой вряд ли удастся. Его здоровенная фигура с руками, по локоть торчащими из рукавов плаща, очень походила на огородное пугало и была словно срисована с комиксов про бандитов. Хорошо хоть, удалось уговорить Стрижа побриться, придав ему более-менее приличный вид.