— А это что за девки? Ванюха, гля, девки какие!
«Ага… Тянет ручку задней двери… Там — Рита… Пора… Предохранитель… Из кобуры… Дверцу — ногой…»
— Ложись! Поубиваю! — заорал Анатолий.
«Замешкались… Выстрел в воздух… Теперь ствол — в лоб ближайшему… Упал с перепугу…И все остальные — сразу же, как по команде…»
— Лежать! Не шевелиться! Стреляю без предупреждения! Ноги шире! Шире, я сказал! Руки — за голову!
«Дверца… Ох и рухлядь… Отвалится скоро… Ключ — в замке зажигания… Ключ — в бензобак… Бросить в бензобак… У «Москвича» горловина бака — за номерным знаком… Крышка горловины… Открыто… Ключ — в бензобак… Не скоро они теперь отсюда уедут… Если только провода напрямую… Но мы уже будем далеко…»
— Считать до ста, пацаны! Потом можно подняться!
«Так! В машину… Рита — бледна, но все нормально… Пистолет пока в руке… Предохранитель…»
— Поехали! И чем быстрее, тем лучше!
— Куда? — Водитель бледный.
— Домой! Теперь только домой!
Богданов пришел сразу, едва только прослышал о случившемся. Вошел в комнату к Китайгородцеву, сказал со смешком:
— Ну, рассказывай, как ты наших рэкетиров недоделанных уму-разуму учил.
— Шалят на дорогах, да?
— Шалят, — засмеялся Андрей Ильич. Словечко это ему явно понравилось.
Это у вас там, в Москве, мол, кровь настоящая и звериная жестокость, а у нас тут — так, шалости одни, все по-детски… Вот и рэкетиры у нас какие-то недоделанные…
— Дурью маются, понимаешь. Как увидят на дороге машину с чужими номерами, так тут же под неё свою подставляют, чтобы деньги на ремонт стребовать. Ремонтируют-то потом сами, а деньги пропивают. Такой вот нехитрый бизнес.
— Я там стрелял, — напомнил Анатолий. — Теперь мне положено об инциденте в органы сообщить.
— Я позвоню им, — махнул рукой Богданов. — Ты не волнуйся. И вообще не надо шума. Ну, было, ну, случилось. Пацаны те тихо будут сидеть. Так что можешь забыть про эту историю. Нам всё это ни к чему. У нас тут — тихо. У нас — без стрельбы.
— А я вот о чем спросить хотел, — вспомнилось кстати Китайгородцеву. — Что тут у вас за история была в прошлом году?
— Что у нас за история была в прошлом году? — переспросил Андрей Ильич, а у самого веселье стремительно таяло во взгляде.
— Охранник погиб.
— Когда?
— В прошлом году, — терпеливо напомнил Анатолий.
— Та-а-ак, — протянул Богданов. — И кто же это тебе рассказал?
— Ну, какая разница?
Андрей Ильич ответил ему красноречивым хмурым взглядом.
— Тебе-то это зачем? — спросил он после паузы.
— Интересно.
— Погиб — и погиб.
— Мне сказали, что здесь, на территории.
— На территории.
— При каких обстоятельствах?
— Ты что — следователь?
— При каких обстоятельствах? — повторил Анатолий.
— Застрелили его.
— Кто?
— Если бы я знал!
— Застрелили днём? Ночью?
— Ночью.
— В ту ночь Тапаев был в своем особняке?
— Да.
— Могло быть так, что убийца шел к Тапаеву, но случайно наткнулся на охранника?
— Откуда я знаю?! — сказал с нескрываемой досадой Богданов. — Откуда я знаю, если убийцу не нашли?!
Хамза в Москве показывал Китайгородцеву справку о здешней криминогенной обстановке. За весь прошлый год в этих краях совершено лишь четыре убийства. Три — раскрыты. Одно — нет. Вот оно как раз — нераскрытое. Тапаевский охранник.
Анатолий скучал в одиночестве, как вдруг дверь открылась нараспашку — на пороге стояли Рита с Аней. Аня смущалась, а Рита была смешлива и в руке держала коробку. Торт? Ему?
— В знак благодарности, — сообщила Рита, — за чудесное избавление от злодеев. Вы же — наш благородный спаситель. Теперь вот мы пришли знакомиться.
«Будет представлять подружке своего телохранителя, — подумал Анатолий. — Сама Аня, возможно, и придумала это чаепитие с тортом. У её отца тоже есть охранники, но они — из местных, их Аня знает едва ли не с самого детства, прожила с ними бок о бок много лет, ещё и в школу вместе ходили, быть может… А тут настоящий телохранитель, безмолвная тень Риты! Когда понадобилось, в одну секунду четверых местных крутых пацанов уложил на снег…»
— Чай у тебя есть? — спросила у Китайгородцева Рита. — Кипяток — на первом этаже.
«В присутствии подружки бестрепетно перешла на «ты». Окончательно освоилась с ролью хозяйки?»