— Без всякого стеснения на могилке любимого жениха с другим мужиком, да, Леночка? Что, братишка, окрутила она тебя, как лоха? Не со мной, а с ней к отцу приехал.
— Дурак ты, Максим, — беззлобно сказал Андрей. — Пойдём, Лена. — Он подал девушке руку, помогая встать со скамейки.
— А, может, всё не так, как кажется с первого взгляда, Андрюша? И это не она тебя, а ты её охмуряешь, что бы папочкино наследство к рукам прибрать. Да? Ой, как же я сразу не догадался? Правильный ход, братишка!
— Максим, меня не надо ради наследства охмурять. Я сама от многого в вашу пользу откажусь. — Спокойно сказала Лена. — Лучше выбери себе квартиру, в которой ты хотел бы жить. Я её на тебя перепишу.
— Ооо! Какой широкий жест! — с сарказмом сказал Макс. — Только ты меня квартиркой не купишь! — он помахал пальцем перед лицом девушки. — Ты вообще ничего не заслужила! Влезла змеёй в нашу семью, шлюха!
Реакция Андрея была мгновенной. Он точным ударом в подбородок сбил брата с ног:
— Никогда не смей оскорблять её, понял!? Никогда! — он взял Лену под локоть, и они пошли к выходу.
Валерий хотел помочь Максиму встать, но тот оттолкнул его.
— Андрей Евгеньевич! — Валера окликнул Андрея.
— Да, — Андрей остановился.
— Последнее время Максим из баров не вылезает. Вы на предприятие — он, как проснётся, сразу в кабак. И сидит там до полуночи. — Сказал Валера в полголоса, подходя к Андрею. — Что делать?
— Тут ничего не сделаешь, — вздохнул старший брат. — Я тебя только об одном прошу — приглядывай за ним.
— В кабаке с ним сидеть, что ли? — нахмурился водитель.
— Можно в кабаке, можно в машине рядом с кабаком. Ты не думай, я сверхурочные оплачу.
— Они точно спят! Всё-таки эта тварь его охмурила! — зло сказал Максим, вставая и глядя в след уходящей паре. — Вот гадина! Ну, ничего! Недолго тебе куражиться над нами! С тебя надо было начинать, а не с отца!
— О чём это ты, Максим? — помогая ему отряхиваться, спросил Валера.
— Не твоего ума дело! — грубо оттолкнул Макс водителя. — И попрошу обращаться ко мне по имени и отчеству. А то, как Андрей, так Евгеньевич, а как я, так просто Макс. Ты меня понял?
— Понял, Максим Евгеньевич, — покладисто согласился Валера…
В этот день Макс задержался в баре дольше обычного. Валера привёз его домой, как и обещал Андрею. Старший брат посмотрел на младшего и подумал: «А ведь совсем недавно так привозили домой меня… Надо выводить его из штопора, а то пропадёт парень»…
Часть 5 глава 5
— Как ты это объяснишь? — Карташов с удивлением посмотрел на Палыча. То, что на теле нет никаких внешних повреждений, кроме следа от вскрытия, но при этом все внутренности были, словно ножом изрезаны, не поддавалось никакому логическому объяснению.
— Опять чёрная магия! — поднял палец вверх криминалист.
— Я тебя серьёзно спрашиваю, — раздражённо сказал Илья. — Не до шуток! У нас труп человека не простого. Уже с каждого утюга несётся, что колбасный король умер. А уж какие причины смерти придумывают! Какие версии строят! Представляешь, что будет, если журналисты вот об этом узнают!? — Илья указал пальцем на живот потерпевшего.
— А что будет, если журналисты узнают, что у нас это второй труп, смерть которого не поддаётся объяснению?
— Ты про Шишкина?
— Про него. Про него, родимого. Ильюша, дорогой, — задушевно пропел Антон Павлович Караваев и обнял Карташова за плечи. — Я бы ответил тебе серьёзно на эти вопросы, если бы мог. Я сам в полном недоумении от увиденного. Поэтому и позвал тебя снова, что бы ты тоже на это чудо полюбовался. А заодно помог мне написать заключение о причине смерти. Я даже представить себе не могу, как подать сей факт. — Развёл он руками.
— Давай попробуем рассуждать логично…
— Ага. Давай пойдём по пути логики, — поддакнул Караваев и хихикнул.
— Я не понимаю, чего ты так веселишься? — рассердился Илья.
— Это у меня нервное. Дело в том, что с таким вот, — ткнул он пальцем в тело, — за двадцать лет практики я столкнулся впервые. И объяснить это ни с точки зрения здравого смысла, ни с точки зрения медицины, ни с точки зрения логики не-воз-мож-но. — По слогам произнёс он. — Как и с Шишкиным.
— Хорошо. Давай пока тот факт, что внешне человек не пострадал, отодвинем. Каким предметом, по-твоему, нанесены ему порезы? Орудие этого убийства ты сможешь определить?
— Обижаешь, начальник. Это проще пареной репы. Тут двух мнений быть не может. Смотри. — Он подошёл к рабочему столу, где, помимо всего необходимого, лежал блокнот и поманил к себе Карташова. — Художник из меня так себе, но, по длине и глубине порезов я сделал вывод, что раны нанесены обыкновенным кухонным ножом. Вот примерно таким, — и он ткнул пальцем в страницу, на которой простой шариковой ручкой был нарисован нож. — Лезвие у основания широкое, кончик заострён. Само лезвие длиной сантиметров пятнадцать-двадцать. Моя жена таким ножом мясо разделывает.