— Я думаю, главная задача остановить этого киллера, а не осудить. Вы согласны? — Агата посмотрела на мужчин.
— Безусловно. — Не стал спорить Илья. — Только как ты его остановишь? Сама его грохнешь, что ли?
— Есть несколько способов, при помощи которых один маг может отнять или заблокировать способности другого мага. Работа очень сложная, но возможная.
— И ты ввяжешься в это дело? — Караваев с уважением посмотрел на Агату.
— Антон! Я уже в деле. Неужели ты думаешь, что я оставлю смерть своей тётки безнаказанной? Неужели ты думаешь, что позволю какому-то неизвестному магу убивать людей за здорово живёшь?!
— Я думаю, он убивает их за очень приличный гонорар, а не за здорово живёшь. — Сказал Илья. — Ты сейчас домой?
— Сначала созвонюсь с отцом. Хоть он и настроен против меня, но горе у нас с ним общее. Может, поеду к родителям… не знаю ещё… А ты?
— Я в отдел. Надо созвониться с коллегами из других районов. Вдруг у них тоже были похожие случаи. К тому же надо доложить Горынычу обо всём. Только как ему это всё докладывать? Даже не представляю его реакцию…
— Кто такой Горыныч?
— Наш начальник. Он на днях вышел с больничного и ещё не в курсе происходящего.
— А кто в курсе?
— Кроме меня и Палыча, Стас Васин. Мой коллега.
— В таком случае, думаю, мне надо поехать с тобой. Боюсь, ваш Горыныч снова сляжет, когда узнает о том, что творится в городе.
Часть 7 глава 12
— Ты понимаешь, что это бред? — Григорий Геннадьевич ходил по кабинету, заложив руки за спину.
— Бред не бред, а несколько трупов с необъяснимыми повреждениями, приведшими к смерти, у нас имеются. Караваеву пришлось написать: «Травмы, несовместимые с жизнью», но если кто захочет уточнить, что это за травмы такие, шумихи не избежать. Помимо официального заключения, Антон сохранил все записи и фотографии. Всё тут, — Карташов положил на стол папку.
— Таак… Петрушенко, значит, кремировали?
— Так точно.
— Шишкина?
— Нет.
— А в морге, значит, у нас три тела? Да? У одного сердце вырвано. У другого высохшее, как сухофрукт, а дама захлебнулась морской водой.
— Именно так.
— И ты думаешь, что действует какая-то ведьма или ведьмак. Так?
Илья развёл руками:
— Факты — вещь упрямая. По-другому эти смерти объяснить невозможно.
— Бред какой-то!.. — Григорий Геннадьевич потёр затылок. — Чертовщина! А что ты говорил про племянницу потерпевшей? Это… как её?..
— Агата. Агата Сидякова. Она ждёт в коридоре и готова рассказать Вам своё видение данных смертей.
— Готова, значит, да?.. Ну, пусть заходит, рассказывает, раз готова…
Харинов внимательно выслушал Агату и задал тот же вопрос, что и Караваев:
— Вы это серьёзно?
— Какие шутки, Григорий Геннадьевич, если три трупа в морге, а два уже преданы земле.
— А Вы, значит, ведьма? — подполковник измерил Агату долгим взглядом.
— Доказательства нужны? — ответила она вопросом на вопрос.
— Хотелось бы, — ядовито заметил Харинов.
— Это Ваша жена с детьми? — кивнула Агата на фотографию рядом с телефоном.
— Да. У меня две дочери.
— Вы позволите? — протянула она руку к снимку.
— Прошу.
Агата взяла рамку. Аккуратно извлекла снимок. Положила его на левую руку и стала водить над ним правой.
— Григорий Геннадьевич, а Вы знаете?.. — она запнулась, смущённо глядя на хозяина кабинета.
— Вы о чём?
— Младшая дочь. Она ведь…
— Что — она? — напрягся Харинов.
Агата смутилась. Дочь была не родная. Это она поняла сразу. Увидела настоящего отца девочки. Но вот знал ли об этом подполковник? Не хотелось бы вносить смуту в его семью. Поэтому она пошла на маленькую хитрость:
— Вам знаком невысокий мужчина. Брюнет. У него шрам вот тут, около уха. Он чуть старше Вас. Очень худой. Прихрамывает на левую ногу…
— Вы описываете мужа моей сестры, — Харинов был поражён.
— То есть, она Вам не дочь, а племянница? — указала Агата на улыбающуюся девчушку лет двенадцати. — Верно?
— И это Вы узнали из фотографии?
— Да, из фотографии.
— Будем считать, что Вы доказали свои способности.
Он удочерил племянницу, когда его сестра погибла в аварии. Её муж Пётр серьёзно пострадал, но остался жив. Пока он полгода лежал в больнице, двухлетняя Вера жила в семье Григория и стала называть его папой, а Юлю мамой. Их дочь Даша не просто привыкла к двоюродной сестре, а полюбила малышку. Пётр особенно не сопротивлялся, когда разговор зашёл об удочерении девочки. Согласился, что в полной семье с родными людьми Вере будет лучше. К тому же, у него случился роман с одной из медсестёр.