— Филипп, это не нормально. Ты даже идти не можешь, — отвечаю я, ведя его всю дорогу до нашей машины.
— Ничего ненормального, я всего лишь немного… навеселе, вот и все, — он похлопывает по карману, опираясь на машину и доставая ключи, а я открываю дверь, чтобы залезть внутрь.
— Нет, нет, я поведу, — произносит он.
— Что? Да ни в жизни! Ты не можешь. Ты слишком пьян.
Он хмурится.
— Нет, не пьян. А сейчас отойди и дай мне сесть за руль.
Я корчу недовольную гримасу.
— Всегда нужно быть таким упрямым? Просто дай мне повести машину. Я могу безопасно доставить нас домой.
— Все в порядке. А теперь отойди в сторону, женщина, — он толкает меня с такой силой, что мне приходится ухватиться за дверь, чтобы не упасть.
Прежде, чем у меня есть шанс запротестовать, он садится за руль и захлопывает за собой дверь. Мои руки сжимаются в кулаки, когда я устремляюсь к противоположной стороне машины и безмолвно шевелю губами, проклиная его. Этот человек… уф, куча дерьма, с которой мне приходится согласиться, сводит меня с ума.
Я открываю дверь и сажусь на место, громко захлопывая ее за собой. Филипп заводит машину и трогается с места, икая и цепляя бампером бордюр у края дороги.
— Осторожно! — вырывается у меня.
— О, хватит, — отвечает он, выезжая с парковки. — Ты можешь просто дать мне передохнуть?
— Нет, это опасно, и ты знаешь это.
— Я сказал, что я в порядке. Чего еще ты хочешь от меня, а? — он начинает давить на газ.
— О, только не снова.
— Замолчи и дай мне заняться своим делом.
— Делом — это вести машину? — жестикулирую я, пока мы едем по городу.
Он бросает на меня взгляд.
— Ты можешь просто не усугублять? Просто хотя бы на одну гребаную секунду моей жизни ты можешь просто не раздражать меня своим дерьмом о вечной любви?
Машина несется быстрее и быстрее, несмотря на оживлённое движение.
— Филипп, остановись.
— Нет, это ты остановись.
— Нет, я имею в виду светофор! — кричу я.
Слишком поздно. Он уже проезжает на красный. Я закрываю глаза руками, чтобы не видеть неминуемую катастрофу. Сердце грохочет в груди, дыхание сбивается, и, когда я снова открываю глаза, вижу, что ничего не произошло. Филипп по-прежнему сидит рядом и громко дышит, вены на шее набухают, а лицо краснеет от ярости.
— Да какого черта с тобой не так? — кричу я.
— Со мной все нормально, а вот что с тобой не так?! — кричит он в ответ.
— Ты только что проехал прямиком на красный свет. Ты в своем уме?
— Я — да, это твоя гребаная вина в том, что ты всегда впиваешься мне в горло! — шипит он.
— Так это расплата? Хочешь запугать меня? Как ты смеешь? — произношу я. — Останови машину.
— Нет.
Мы приближаемся к шоссе, и я не хочу, чтобы стало еще хуже. Мне нужно выбираться отсюда.
— Филипп, останови машину. Сейчас же. Пожалуйста.
— Нет, — повторяет он, дымясь от злости.
— Выпусти меня! — визжу я.
— Мы не станем этого делать. Не сейчас, — отвечает он, скрипя зубами.
Я оборачиваюсь, но все, что я вижу — это полосы трассы и другие машины. Ни травы, ни чего-нибудь отдаленно напоминающего то, на что можно было бы выпрыгнуть, даже если это смехотворная идея. Но когда вы находитесь под действием страха, в вашей голове проносятся глупые идеи. Я ненавижу опасность.
Дерьмо, мы уже едем по магистрали. Уже слишком поздно.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я. — Съезжай с магистрали!
— Я везу нас домой. Теперь ты закроешь рот? — взрывается он. — Ты сводишь меня с ума своим постоянным нытьем!
От крика он сильно закашливается, и машину ведет в сторону.
— Осторожно! — шиплю я, потея, словно бешеная.
— Заткнись! Просто заткнись, ладно? Если ты сможешь закрыть свой рот хотя бы на десять минут, мы доберемся до дома целыми и невредимыми, и я избавлюсь от этого гребаного кашля, — рычит он сквозь приступы.
— Ладно, — отвечаю я, и отворачиваюсь к окну.
Огни проносятся быстрее с каждой милей, оставшейся позади, машины мелькают с такой скоростью, будто их и не было. Я пытаюсь сосредоточиться на своем дыхании, стараюсь успокоиться, чтобы подумать о рациональном решении проблемы. А проблема в его жутком кашле и невыносимо дрянном характере. Я пытаюсь игнорировать тот факт, что машина до сих пор набирает скорость, и что его кашель не утихает, даже если он сказал, что так будет, если мы перестанем разговаривать. Спустя несколько минут вихляние машины по трассе становится таким бесконтрольным, что я поворачиваю голову, чтобы выяснить, могу ли я помочь.
И от того, что я вижу, у меня останавливается сердце.