- Телефон оставь здесь и марш к себе в комнату. Чтобы не видел тебя и не слышал сегодня.
Кинула на стол сотовый.
- Мама покончила с собой из-за тебя. Это ты ее довёл! - слетели с языка те слова, что давно вились на его кончике, просясь на волю.
Отец в один миг подлетел ко мне и с размаху ударил звонкой пощёчиной. Я не устояла на ногах, рухнув на пол. Голова закружилась от сотрясения, щека пылала огнём. Больно, черт возьми.
- Пошла отсюда, пока я тебя не придушил, - отстранённо-холодно процедил, смотря сквозь меня.
Молча поднялась, давясь слезами от унижения, боли, обиды. Но он их не увидит. Женские слёзы отца раздражили ещё сильнее, это я по детству хорошо усвоила. Да и не хотелось обнажить перед ним свою слабость.
Лишь хлопнув и заперев дверь в комнату тихо разрыдалась. Я не могу так больше жить... Достала из сумочки рисунок Глеба и прижала к груди, свернувшись калачиком на кровати. Будто этот клочок бумаги подорожник, а я маленькая девочка, что стесала коленку, упав с велосипеда. Слёзы беззвучной соленой рекой текли по лицу, впитываясь в подушку. Я ненавидела своего отца. За упрямство, чёрствость, чванливость и бессердечность. За привычку управлять чужими жизнями, применяя, порой, не самые благородные методы и средства.
Ненавидела и винила.
Совершенно опустошённой уснула и проснулась точно в таком же состоянии. Как будто продырявленная насквозь и облитая помоями. Веки опухли от пролитых слез и, в целом, вид жалкий, раздавленный.
Мой ноутбук из комнаты вынесли ещё до возвращения хозяйки, лишая хоть какой-то возможности связаться с Глебом. Я боялась, что отец посадит меня на замок, упечёт в эту коробку и будет выпускать на пять минут по праздникам. Но пока такого разговора не было, потому я плеснула ледяной водой в лицо, пытаясь избавить веки от отёка. Мне нужно в институт. Там встречусь с Глебом и мы решим что делать, он не бросит меня. Не бросит ведь?
Наспех собралась и минуя столовую направилась к выходу. До свободы пара шажков, но отцовский баритон приколачивает меня к полу:
- У тебя новый телохранитель. Он ждёт тебя в машине. Отвезёт до института и обратно.
- А что с Витей? - спросила, унимая дрожь в слабом голосе.
- Он уволен.
Черт!
Отец начал закручивать, разболтавшиеся гайки на дверце моей клетки.
Новый охранник ещё больше Вити. Безэмоциональный и, похоже, глухо-немой. Не реагирует на мой дружелюбный тон, не отвечает и не смотрит в мою сторону, словно я невидимка. С этим куском бетона сладу не будет.
До института доехала, как на иголках. «Это» довело меня до двери и прошло бы дальше, если бы ни бравый охранник на пропускном пункте. Пропуска нет? Давай, до свидания. Пикнула пластиковой картой и быстро прошмыгнула к лифтам.
Мне нужен телефон.
Соня вилась у парты симпатичных, по ее мнению, одногруппников, кокетливо накручивая локон на палец. Я влетела в аудиторию с горящими глазами так, будто за мной гонится свора голодных собак. Мне казалось, что я опоздала. Что отец на шаг впереди и вот-вот перекроет мне доступ к кислороду.
- Соня! Дай позвонить, - без прелюдий сразу к делу.
- Что-то выглядишь ты..., - она подбирала подходящее слово, осматривая меня с ног до головы, - убого.
Парни посмеялись и она кинула на них быстрый взгляд, подбадриваемая их реакцией.
- Телефон! - протянула раскрытую ладонь, требуя мобильник. Плевать на неё, на ржущих парней, да на все плевать. Она нехотя вынула из кармана сотовый и уложила в мою ладонь. Ее поведение меня смутило, но разберусь с этим позже.
Вышла из аудитории, набирая номер Глеба.
- Да? - отстранённо раздалось с той стороны, на фоне мужских голосов и побрякивания металла.
- Глеб, это я, Ника, - нервно расхаживала по коридору туда-сюда.
- Ника? Что с твоим телефоном? Я звонил тебе раз сто, наверное.
- Отец узнал про нас. Он забрал телефон, уволил Витю и планирует посадить меня под домашний арест, - быстро заговорила надломленным голосом.
- Ника, успокойся. Не нервничай. Я приеду через час и мы все решим, идёт? Встретимся на нашем месте.
- Да, - закивала, чувствуя хоть и не большое, но все же облегчение. - До встречи.
Задумчивая вернулась в аудиторию, занимая своё место рядом с Соней. Положила телефон:
- Спасибо.
- А что с твоей мобилой? - спросила Соня, разглядывая себя в зеркальце пудры, сидя на парте.
- Отец забрал, - буркнула, массируя виски. Голова тяжёлая, словно свинцом налита. Трещит по швам, точно переспевший арбуз.
Подруга подкрашивая губы блеском, продолжила, пусть и без особого интереса. Так, лишь бы рот чем-то занять: