- Первый пункт больше не исполним. Не досмотрел, пока был в командировке, - едва слышно выговорил, закусывая ломтиком ветчины, обжигающую связки горечь алкоголя.
Джей, как к нему обращался отец, перевёл на меня лютый взгляд. Ноздри трепетали в такт, поднимающейся груди. С чего бы ему на меня так смотреть? Как я могу быть виновата в сорванной сделке?
Заерзала на месте, ощущая сгущающуюся с каждой секундой напряженную атмосферу. Медленно поглощала салат, не чувствуя вкуса и ожидая продолжения.
- Очень плохо, - резко отчеканил, швыряя накрахмаленную салфетку на стол, коей только что утер рот.
- Сделка отменяется? - прочистил горло папа, запахивая и застегивая пиджак на темно-синюю пуговицу.
Американец снова вернул хищный взгляд к моему лицу, открыто рассматривая, словно отыскивал на нем неведомую подсказку. Я робела. Нехорошая у него энергетика. Такая, что хотелось поскорее уйти. Как бы сделать, чтобы он перестал глазеть на меня...
- Нет. Но сроки исполнения переносятся. Я заберу ее через неделю, - прозвучало монотонно и холодно. - И доли будут равными.
Ее?
- По рукам, - согласился отец со вздохом облегчения. Он боялся, что Джей откажется от договора. Что ж, может на радостях успешных переговоров он смилуется и не устроит порку.
- Мне пора. Всего хорошего, Дмитрий Александрович, - мужчина пожал ему руку и вернул взгляд ко мне, - до скорой встречи, Вероника.
От его голоса по коже пробежал холодок.
- До какой ещё встречи? - пролепетала, глядя в след, удаляющемуся мужчине. Папа осушил ещё один стакан с виски, откидываясь на спинку кресла. Не получив ответ, я снова предприняла попытку прояснить ситуацию:
- У вас какая-то важная сделка, да? Будет ещё один приём и я должна присутствовать?
- Это твой будущий муж, дочка. Через неделю ты улетишь в Америку.
Я улыбнулась и быстро захлопала глазами, переваривая услышанное:
- Прости, что ты сказал? Я не совсем поняла, наверное.
Он наконец взглянул на меня. По загорелому виску стекала блестящая капелька пота и это не от жары. Нет.
- Ты выйдешь за него замуж, - произнёс по слогам четко поставленным голосом.
- Нет, не выйду, - замотала головой, продолжая улыбаться, дрожащими губами. - Нет! Это такая шутка, да? Хочешь меня наказать - накажи. Вот прям здесь и сейчас. При всех! Я даже не пикну, честное слово, - истерично затараторила, всматриваясь в отстраненное родительское лицо.
Он ведь не может быть таким жестоким. Я ведь его кровь и плоть.
- Избавь меня от бабских истерик. Я сказал выйдешь и точка! - стукнул крупным кулаком по столу, привлекая внимание немногочисленных посетителей.
- Но... я ведь не люблю. Да я видела его лишь дважды!
- Твоя мать тоже меня не любила. Но исполнила волю своего отца. Не ерепенилась. И ты исполни свой долг с честью! - наседал отец, а мне не хватало воздуха.
- И где она сейчас?! - стала срываться на крик. Хуже замужества уже ничего не будет. - Что за средневековые манеры?! Какой ещё долг?!
Мои слова больно хлестнули его и он приподнял губу в оскале, плотно сжав челюсти процедил:
- Ты выйдешь за него или обещаю превратить твою жизнь в ад.
- Что ты такое говоришь, отец? Как можно так обойтись со своим единственным ребёнком? - шептала, пытаясь отыскать в отцовских глазах хоть каплю сомнения. Слабину. Но там была железная непоколебимость.
- Ты не единственная. Второй ребёнок - это мой бизнес. И мне нужен ваш союз, чтобы сохранить компанию на плаву, понимаешь? Мне нужно это слияние!
- То есть, ты меня продаёшь? Как кобылу на торгах?! Единственную дочь!
- Я забочусь о твоём будущем! Он состоятельный человек, ты не будешь ни в чем нуждаться!
- Что бы на это сказала мама? - последняя попытка вразумить, теперь чужого для меня человека.
- Твой дед точно так же продал ее мне. И ничего, прожили столько лет. Стерпится-слюбится, я-то знаю.
- Может поэтому она и покончила с собой... Не боишься, что я закончу так же? - спросила дрожащим от слез голосом.
- Он не даст тебе умереть, не беспокойся. По нашему соглашению ты должна родить наследника. МОЕГО наследника, с МОЕЙ фамилией. Мальчика, который продолжит МОЙ род. Ему-то я и завещаю все своё имущество!
- Я для тебя разменная монета...
Отец говорил что-то ещё, я видела как шевелятся его губы и гневно дёргаются брови, но ничего не слышала. Моя жизнь летела с самого крутого обрыва, стремительно набирая обороты, а я не могла что-либо исправить. Просто стояла и глядела, как рушатся мечты, желания. Как умирает надежда спастись и ещё хоть раз увидеть Глеба.
3.6
Неделя до отъезда в Америку стала, повторяющимся изо дня в день кошмаром. Пленницей сидела в комнате, покидая ее лишь для приема пиши. Отец не заглядывал. Мое состояние его мало волновало, да и вообще вся я целиком.