- Понятно, товарищ Белов, - спокойно кивнул Артузов, принимая информацию к сведению. - Хорошо, я попрошу кого-нибудь из санинструкторов позаботиться о товарище Линь.
Два дня спустя группа «Авангард» стояла на платформе Мадридского вокзала и ожидала, когда подадут поезд на Барселону, где Киу должна была сесть на теплоход и отправиться в Одессу, а Максим с Гретой при помощи контрабандистов окажутся в Марселе.
Максим слабо понимал, каким образом Артуру Христиановичу удалось так быстро добыть для них с Гретой заграничные паспорта Третьего Рейха, но предполагал, что без помощи Коминтерна тут не обошлось. Вместо внутренних паспортов Рейха, которые в эти дни только готовились к введению[12], у Максима и Греты были так называемые сертификаты об арийском происхождении.
Группа не хотела афишировать свой отъезд, поэтому провожать их пришел один только Хорхе. Когда поезд, наконец, был подан, девушки по очереди обняли своего испанского товарища, ставшего им за два года настоящим другом, и ушли в вагон пошушукаться. Максим же задержался на перроне, чтобы перед отъездом выкурить сигарету.
- Ну, что ж, прощай, друг! - после паузы произнес Хорхе. - Приятно было воевать с тобой плечом к плечу! Жаль только, что все так закончилось…
- Мы вернемся, Хорхе, - возразил Максим. - Мы обязательно вернемся!
- Думаешь? - скептически поинтересовался Молина.
- Хуже, - улыбнулся Белов, крепко пожав другу руку и ободряюще хлопнув его по плечу. - Я на это надеюсь! Бывай, друг, и не вздумай погибнуть до нашего возвращения!
- Постараюсь! - ответил Хорхе, на лицо которого, несмотря на горечь расставания, сама собой выползла улыбка.
Щелчком отправив в урну окурок, Максим вошел в вагон. Хорхе же еще немного постоял на перроне, провожая взглядом удаляющийся поезд, а потом отправился в штаб-квартиру КПИ. Служба в качестве переводчика группы «Авангард» закончилась, и теперь ему предстояло получить новое назначение.
30 июня 1938 года. 10:12.
Балеарское море.
Комдив Штерн стоял на корме теплохода «Аджария» и, опираясь на леер, провожал взглядом уплывающие в даль причалы барселонского порта.
Буквально вчера закончилась долгая и крайне утомительная передача материального имущества бригады испанцам, которым были переданы все танки, самолеты и артиллерийские орудия, вместе с боеприпасами. С собой возвращавшиеся на родину красноармейцы забирали только стрелковое оружие, отчасти потому, что не желали демонстрировать противнику перспективные конструктивные решения, отчасти же из-за того, что к новому советскому оружию в Испании все равно не было боеприпасов.
И, казалось бы, после такого дела Григорий Михайлович вполне мог позволить себе немного расслабиться и отдохнуть, но нет, расслабиться у него никак не получалось. Не было у комдива Штерна ощущения хорошо выполненной работы, напротив, его жгло чувство, будто он сделал для Испании гораздо меньше, чем мог бы. Это чувство, отягченное, к тому же, мыслью, что не по своей воле он не сделал всего, что мог, и не давало ему спокойно отдыхать.
- Прощаешься, Григорий Михайлович? - поинтересовался подошедший замполит бригады Абрамов.
- Прощаюсь, Александр Александрович, - вздохнул Штерн. - Не дали нам закончить работу, вот теперь только и остается, что прощаться…
- Вот и у бойцов похожие настроения, - покачал головой Абрамов. - Они говорят, что все было зря, что их товарищи погибли напрасно… просто потому, что наша страна не в силах противостоять давлению мирового сообщества! Ну, и англичан с французами матом кроют, куда уж без этого. За последнее я их даже не одергиваю, сам бы загнул что-нибудь эдакое, да должность не позволяет.
- Одним словом, испанский стыд, - невесело усмехнувшись, подытожил Штерн.
- Какой-какой стыд? - не понял Абрамов.
- Испанский, - пояснил Штерн. - Я эту фразу услышал под Сарагосой от лейтенанта Белова из госбезопасности. Как он пояснил своим подчиненным, испанский стыд - это когда дичь творят они, а стыдно за нее почему-то тебе.
- Да уж, иначе и не скажешь, - засмеялся Абрамов, однако, тут же посерьезнел. - Однако, с настроением бойцов нужно что-то делать…
Был бы здесь лейтенант Белов, он мог бы объяснить замполиту Абрамову, а через него - и красноармейцам, что все далеко не так плохо, как им кажется. Да, советские войска покидали Испанию, но они оставляли ее в гораздо лучшем состоянии, нежели в иной истории.
На месте безвременно погибшего президента Асаньи оказался Франсиско Ларго Кабальеро, от которого на этом посту будет гораздо меньше вреда. Хуан Негрин, как и в той истории стал премьер-министром, но в этот раз он сформировал гораздо более эффективное правительство, в котором не нашлось места для паникеров и пораженцев, вроде Индалесио Прието.
Вместо провального наступления на Сарагосу и катастрофического разгрома под Теруэлем, посеявших среди республиканцев пораженческие настроения и позволивших Франко перехватить стратегическую инициативу, Республика получила две блестящие победы, показавшие ее защитникам, что они могут успешно сражаться и побеждать!
Если Республика и дальше продолжит так воевать, то не будет никакого переворота тридцать девятого года, во время которого заговорщики свергли правительство Негрина, а потом попытались заключить перемирие с Франко. При таких военных успехах никто не пойдет на переговоры с националистами, и уж тем более - не позовет в качестве посредников англичан и французов! После недавних событий ни о каком доверии к ним не могло быть и речи!
Да и вожаки этого переворота… как говорится, «иных уж нет, а те далече». Сехисмундо Касадо погиб во время наступления на Брунете, Сиприано Мера со совей дивизией принял участие во взятии Хаки, да так и остался оборонять самый северный участок Арагонского фронта, а генерал Миаха вполне доволен успехами республиканской армии и не о каких переворотах и не думает.
Красная армия тоже многое получила от участия в гражданской войне. Понеся вполне умеренные потери, она смогла прогнать через боевые действия три потока красноармейцев и красных командиров, получив, таким образом, чуть более девяти тысяч будущих инструкторов.
Словом, все было далеко не так плохо, как это казалось красноармейцам. Впрочем, через девять суток они прибудут в Одессу, где товарищ Ворошилов им лично все это объяснит.
Что же касается Максима Белова, то сегодня вечером он будет праздновать свое двадцатилетие в компании прекрасной Гертруды Шнайдер. А через три дня они сядут на поезд и отправятся в Берлин.
Но это уже совсем другая история.
Примечания:
[1] - АИ. В реальной истории разведывательной модификации АНТ-40 не существовало. А жаль.
[2] - Настоящее имя генерала Вальтера - Кароль Вацлав Сверчевский, поляк по национальности.
[3] - Альхаферия - дворец мавританского периода, позднее перестроенный в укрепленный замок и ставший резиденцией королей Арагона.
[4] - Башня Трубадура - древнейшая часть крепости Альхаферии, построенная в IX - X веках. Свое название получила в честь пьесы Антонио Гарсии Гутьерраса «Трубадур», действие которой происходит а Альхаферии.
[5] - Флаг Второй Республики в 1931-1939 годах имел три полосы, красную, желтую и пурпурную. Националисты же использовали традиционный желтый флаг с красными полосами сверху и снизу.
[6] - «Chevron Corporation», в свою очередь является бывшей частью корпорации Standard Oil.
[7] - Позже. (Нем.)
[8] - Хорошо. (Нем.)
[9] - На родину? (Нем.)
[10] - Напоминаю, что и помещения Осинформбюро, и квартира Кирова находятся в Кремле, то есть, весьма недалеко друг от друга.
[11] - Хельмштедт, и в самом деле, находится почти посередине прямой линии между Бранденбургом и Ганновером.
[12] - Kennkarte - аналог внутреннего паспорта в Третьем Рейхе, была внедрена только 22 июня 1938 года. Выдавать же их стали еще позже.