Наконец-то Эндрю Бойле взорвал свои петарды, правда, при дистанционном контроле, попав один раз точно в мишень, другой — около мишени и выпустив массу беспорядочных осколков, ранивших случайных людей. Почти как в Ольстере. Александр Чанселлор (из «Спек-тейтора») попросил меня прорецензировать эту книгу, но мне пришлось отказаться. Это была бы интересная работа, однако серьезная рецензия завела бы меня в болото недопустимых рассуждений. Как правильно заметил Вит-тгенштейн: «Человек должен молчать, если он не может об этом говорить».
Я считаю, что «Обсервер» провела предсмертное интервью с Горонви Ризом (другом Берджесса и Бланта, одно время находившимся под подозрением в принадлежности к советской разведке) в самых худших традициях. Несомненно, вы заметили бросающиеся в глаза несоответствия в последнем тестаменте Горонви. Мне потребовалось бы слишком много времени, чтобы найти здесь книжное обозрение Би-би-си, поэтому, проявляя явную бестактность, прошу вас сделать для меня фотокопию. Знаю, что я не заслужил этого, однако Малькольм Маг-геридж находил удовольствие прощать мне подобные слабости».
Из передач Би-би-си Филби узнал о заявлении, сделанном госпожой Тэтчер в палате общин 15 ноября 1979 года, в котором она заявила о том, что Блант после предоставления иммунитета от наказания признался в 1964 году, что был советским агентом. Филби в беседе со мной в Москве сказал:
«Я пришел в ужас. Мне трудно предположить, почему она это сделала. Контрразведка МИ-5, очевидно, находится в шоке. Действия премьер-министра контрпродуктивны. Одним ударом она разрушила всю идею и цель предоставления иммунитета от наказания. У Бланта был этот иммунитет, в понятие которого, естественно, входило и сохранение тайны. Правительство Великобритании нарушило договоренность. Какой шпион поверит теперь кому-либо в Великобритании, когда в обмен на сотрудничество ему будут предлагать иммунитет.
Во всяком случае, вскоре после заявления госпожи Тэтчер о Бланте, в консульство СССР в Лондоне пришел человек и передал упаковку. Он просил переслать ее Киму Филби в Москву. Он мог бы послать ее и по почте. Даже при адресе «Филби, Москва» упаковка без каких-либо трудностей пришла бы ко мне. Но я думаю, что он хотел иметь полную уверенность, что его посылка дойдет до меня.
В посылке я обнаружил прекрасную гравюру Римской колонны императора Марка Антония, который боролся с немцами. Она вон там на стене. Делать что-либо подобное всегда было в характере Бланта. Это так похоже на него. Я долго раздумывал, следует ли посылать подтверждение о получении посылки. По многим причинам я этого не сделал. Когда я узнал, что Блант умер (26 марта 1983 года), я очень пожалел, что не написал ему. Эта гравюра напоминает мне о нем и о тех сражениях, которые мы вели против немцев».
За несколько недель до этого, 6 марта 1983 года, в Москве умер Дональд Маклин. Остался один Филби. Хотя Филби не поддерживал связи с Маклином, он следил за его работой и жизнью. В Москве Филби сказал мне: «После заявления госпожи Тэтчер о Бланте, британские журналисты, аккредитованные в Москве, хотели встретиться с Маклином и получить от него комментарии. Маклин с самого начала сделал ошибку, включив номер своего телефона в справочники, поэтому журналисты знали его домашний адрес. Большой группой они явились к нему и, когда Маклин не ответил на звонок, пытались взломать дверь. Пришлось вызвать охрану из КГБ, чтобы убрать их оттуда».
В социальной жизни Филби Блейк заменил Маклина. В летние месяцы Ким и Руфа проводили выходные вместе с Блейком и его русской женой Идой на даче Блейков, расположенной в часе езды на электричке от Москвы. Сын Блейка Миша, родившийся в 1971 году, особенно привязался к «дяде Киму». Я знал об этой дружбе еще до отъезда в Москву, поэтому спросил Филби: «Вы еще встречаетесь с Джорджем Блейком?» Он ответил: «Не очень часто. Я не видел Блейка уже довольно давно. У него другая работа. Сыну Блейка уже семнадцать. Очень толковый парень. У нас в Советском Союзе имеется пять отметок. Пять наивысшая оценка, единица — самая плохая. Сын Блейка получает только четыре и пять. (Позднее я узнал, что нечастые встречи между Блейком и Филби имели свои причины, о которых Филби умолчал. Блейк, более замкнутая личность, чем Филби, не одобрял поддержание Кимом контактов с Западом. По этому вопросу они часто спорили и, наконец, отдалились друг от друга.)