Началось повсеместное гонение на левые силы. У Филби укреплялось мнение, что только коммунисты могут противостоять волне фашизма. Разгром движения социал-демократов в Австрии, считавшегося наиболее сильным и организованным в Европе, печальный конец его лидеров, рост нацистских настроений и оправдание преступлений их лидеров — все это оказало на Филби сильное воздействие и укрепило его симпатии к коммунистам, Он все чаще стал открыто высказывать свои левые взгляды. Австрийский журналист Е. X. Кукридж, работавший в нескольких изданиях социал-демократов и позднее поддерживавший контакты с британской службой безопасности, пишет: «Я восхищался Кимом. Молодой англичанин с риском для жизни оказывал помощь подпольному движению за свободу в маленькой европейской стране, которая, очевидно, как таковая его мало интересовала. Он снова проявил смелость, когда во время февральских боев присоединился к осыпаемым снарядами защитникам рабочих поселений, разделяя их трудности, укрываясь вместе с ними в канализационном коллекторе. Некоторых Филби спас. Выполнял крайне нужную работу в качестве курьера.
Но у меня появились некоторые подозрения, когда Филби заявил, что может достать необходимые нам деньги. Он сказал, что поддерживает тесные контакты с советским консулом Иваном Воробьевым и эмиссаром из Москвы, мистическим Владимиром Алексеевичем Антоновым-Овсеенко, который прибыл в Вену сразу после февральского путча. Деньги, о которых говорил Филби, могли поступить только из России, а мои друзья и я не были готовы принять финансовую помощь Москвы».
Английская писательница Наоми Митчисон, прибывшая в Австрию для оказания благотворительной помощи и опубликовавшая в 1934 году «Венские дневники», которые сыграли большую роль в пробуждении британских симпатий к судьбе австрийских рабочих, записала 2 марта того года: «Вернувшись в гостиницу, я обнаружила несколько сообщений, переданных мне по телефону, и срочную записку от неизвестного человека. После ленча этот человек пришел ко мне. Им оказался молодой приятный коммунист из Кембриджского университета, до крайности обеспокоенный судьбой лиц, арестованных по делу о поджоге рейхстага. Он хотел знать, могу ли я или кто-либо из моих знакомых срочно вылететь в Берлин для выяснения обстоятельств дела». В 1967 году корреспондент газеты «Санди таймc» поинтересовался у леди Митчисон, помнит ли она эту встречу, может ли она подтвердить, что тем молодым человеком был Ким Филби и что ей было известно, что Ким коммунист, потому что «он сам об этом ей говорил». В ответ леди Митчисон заявила, что она хорошо помнит тот день, это, несомненно, был Ким Филби. Ей было известно, что он коммунист, так как «он сам так сказал».
Многие думали, что Ким коммунист, зная, что он вращается в кругу коммунистов. Тедди Коллек, позднее ставший израильским дипломатом и мэром города Иерусалима, вспоминает о встречах с Филби в то время. «Ким входил в круг коммунистов-интеллектуалов, и среди его близких знакомых, насколько мне известно, были убежденные коммунисты». (Коллек позднее оказался единственным человеком, который мог сообщить западным разведкам о связях Филби с коммунистами.) Лилли Дже-русалем, дочь бывшего правительственного чиновника Австрии, едва не оказалась вовлеченной в работу Филби. Она вспоминает: «Ким позвонил и попросил срочно встретиться. Я предложила ему прийти к нам домой, однако он отказался, заявив, что это для него небезопасно. Поэтому мы встретились в неприметном кафе в городе. Ким шепотом попросил меня спрятать в нашем доме свою подругу Литци Фридман, которая ушла в подполье после путча Дольфуса. Я знала, что Литци принадлежит к крайне левому крылу социалистов, но из-за положения своего отца не могла помочь ей».
Очевидно, полиция шла по следу Литци. Поэтому Филби предпринял отчаянный шаг для ее спасения. Они уже находились в близких отношениях, и 24 февраля 1934 года в венском муниципалитете он зарегистрировал брак с Литци. Это была тихая, торопливая церемония. Позднее Литци вспоминала: «Я впервые встретила Кима, когда он только что закончил Кембриджский университет и приехал в Вену для изучения немецкого языка. Он остановился на квартире моих родителей, иногда из дома мы выходили вместе. Он придерживался крайне левых, прогрессивных взглядов. Я была членом нелегальной в то время коммунистической партии, работала в подполье. Ким мне очень нравился, и мы стали жить вместе. Полиция выслеживала активных коммунистов, и вскоре я обнаружила, что она напала на мой след. Одним из путей избежания ареста было заключение брака с Кимом, получение британского паспорта и выезд из страны. Как раз это я и сделала.