Мало-помалу Берджесс начал создавать сеть своих помощников, которые в основном занимались сбором различных политических сплетен и слухов. Иногда это давало ему возможность играть определенную роль в более важных делах. Французские и итальянские политики, не доверявшие британскому МИД и искавшие контакты с премьер-министром Невиллом Чемберленом, нередко делали это, используя каналы, к которым Берджесс имел доступ. Таким образом он получил подтверждение информации Маклина относительно позиции французов и смог нарисовать удручающую картину масштабов прогерманских настроений в Великобритании и их влияния на общую обстановку в стране. Естественно, Берджесс передавал всю собранную таким путем информацию своему советскому оперативному руководителю и, очевидно, по его совету установил контакт с секретной службой Великобритании. Сначала Берджесс был платным агентом, а с января 1939 года — сотрудником по краткосрочному контракту. Работал во вновь организованном отделе СИС по подрывной пропаганде.
Берджесс был фактически основателем «Клуба обитателей Бентинк-стрит» и самым близким другом Филби. В этот период укрепились дружеские отношения Филби с Энтони Блантом, которые до сих пор носили приятельский характер. У них было много общего. Блант также был вынужден бежать из Франции от немцев. Накануне войны он подал заявление о поступлении на военную службу. В царившей тогда неразберихе ему пришло два ответа: в одном ему указывалось явиться на службу в военную полицию, в другом — давался отказ. Блант проигнорировал второй ответ и поступил на курсы по подготовке сотрудников разведки — специалистов по обеспечению безопасности. Несмотря на возникшие трудности — Бланта вызвали в военное министерство и потребовали объяснить, почему он писал статьи в левые журналы и с какой целью ездил в Советский Союз — он закончил курсы и был направлен во Францию. Большую часть своего свободного времени он потратил на написание писем друзьям в Лондон с просьбой помочь ему устроиться на работу в МИ-5 или в СИС. Берджесс занес имя Бланта в списки желающих поступить на работу в разведывательные или контрразведывательные службы и заверил его в том, что со временем что-нибудь подвернется. В последнюю неделю мая, действуя, как обычно, хладнокровно и неторопливо, Блант запарковал свою машину в конце пристани порта Булонь и сел на пароход за несколько минут до того, как порт захватили немцы. Вернувшись в Великобританию, он вскоре убедился, что Берджесс был прав: в августе 1940 года его пригласили на работу в МИ-5.
Одной из причин укрепления взаимоотношений Филби с Блантом, возможно, была его осведомленность о работе последнего на русских. В Москве Филби рассказал мне о том, как он узнал, что Блант и Маклин были советскими разведчиками. «Я встречался с Маклином лишь один раз в середине 30-х годов, — сказал Филби. — После Франции я потерял связь со своим парижским руководителем. Тогда я уже знал о работе Маклина с русскими (возможно, что у них был в Париже один руководитель), поэтому я связался с ним и попросил оказать мне помощь. Я виделся с ним дважды. В первый раз он, естественно, вел себя осторожно и просто назначил вторую встречу. Так он помог мне. Что касается Бланта, то он подошел ко мне, кажется, в начале 1941 года и страшно напугал своим заявлением: «Я знаю, чем ты занимаешься. Я, кстати, делаю то же самое». По тем же, что у меня, причинам он также находился без связи и хотел бы ее восстановить. Я проверил то, что он сказал, и смог помочь ему».
Из сказанного можно заключить, что, хотя кембриджской шпионской сети, возможно, как таковой, не существовало, поскольку все эти вышедшие из Кембриджа люди знали о работе каждого из них на Москву, они, несомненно, делали все возможное для оказания помощи друг другу. В том, как эта помощь осуществлялась, можно увидеть реализацию советской разведкой своего гениального плана. Совершенно ясно, что Филби был не единственным кандидатом на внедрение в британские секретные службы. Берджессу и Бланту дали такое же задание. Настойчивость, с которой они действовали, чтобы устроиться на работу в любом качестве, в любое подразделение МИ-6 или МИ-5, недвусмысленно свидетельствует об этом. Можно делать довольно обоснованные предположения о том, почему русские пытались устроить туда сразу трех кандидатов. Внедрившись в разведку, один из них мог помочь другим. Когда все они будут работать в разведке или в контрразведке, там они могут использовать свое влиятельное положение для защиты друг друга от разоблачения. Как мы видели, Берджессу первому удалось это сделать. Затем его рекомендации помогли Бланту и Филби.