До того как Берджесс помог Филби устроиться на работу в разведку, последний связывал свои основные надежды с работой в правительственной школе кодов и шифров в Блегчли-парке, в которой во время войны пытались расшифровывать немецкие военные и дипломатические коды. Сделать это Филби не удалось, поскольку руководство школы посчитало, что не может дать ему приличную зарплату. Это сильно разочаровало Филби, как и его советского руководителя, но как он сказал мне в 1988 году в Москве, эта работа вряд ли бы соответствовала его характеру. «Эти криптоаналитики живут в своем собственном мире. Они в основном эксцентричные и очень педантичные люди. Работая в СИС, я часто сталкивался с ними. Однажды один из них показал мне немецкое сообщение, над расшифровкой которого он работал. В нем говорилось о состоявшемся в Бреннер Пасе совещании между Муссолини и еще одним человеком. Этот криптоаналитик сказал мне, что в оригинале сообщения называлось имя и второго человека, но ему удалось расшифровать только буквы Г…Т…Р». Он спросил, нет ли у меня каких-либо идей. Не задумываясь, я сказал: «Гитлер, конечно, Гитлер». Он вновь посмотрел на сообщение и, спустя какое-то время, сказал: «Да, очевидно, это так. Но в криптологическом смысле тут даже нет намека на это. Даже намека».
В июле 1940 года Филби начал проходить медицинскую комиссию для призыва в армию, когда произошли совершенно неожиданные для него события. В газету «Таймс» позвонил капитан Лесли Шеридан из военного министерства и спросил, готов ли Филби к военной работе. В беседе со мной Филби сказал: «Вскоре после этого в гостинице Сент-Эрмин около станции метро Сент-Джеймс-парк (рядом со штаб-квартирой СИС) со мной беседовала госпожа Марджори Мэкси. Это была очень привлекательная пожилая женщина (примерно моего возраста). Я не знал, да и теперь не знаю, какую должность в разведке она занимала. Однако она говорила очень авторитетно и, очевидно, имела по крайней мере полномочия рекомендовать меня на «интересную» работу. В начале нашей беседы она говорила о возможности использовать меня на политической работе в Европе против немцев.
В течение десяти лет я серьезно интересовался международной политикой. Я посетил значительное число европейских стран от Греции до Португалии, у меня уже было несколько пока еще сырых идей относительно развертывания подрывной работы против нацистского режима. Поэтому был довольно хорошо подготовлен к беседе с Мэкси. Первый экзамен я выдержал. При расставании она попросила меня встретиться через несколько дней еще раз в этой же гостинице. На вторую встречу она пришла вместе с Гаем Берджессом, которого я хорошо знал. Они еще раз «прошлись» по моей автобиографии. На прощание госпожа Мэкси проинформировала меня в том, что, если я согласен работать в ее конторе, мне необходимо уволиться из газеты «Таймс» и прибыть в распоряжение Гая Берджесса, работающего на Кэксгон-стрит, в том же квартале, что и гостиница Сент-Эрмин.
Поскольку Филби в газете не мог сказать, что уходит на работу в секретную службу, он быстро придумал подходящую легенду, согласно которой ему якобы поручили написать официальный отчет для одной правительственной службы о действиях британского экспедиционного корпуса во Франции. Уже в следующий понедельник Филби приступил к работе: так один разведчик, работающий на русских, рекомендовал другого, который также был принят на работу в СИС.
Филби рассказал мне, что, как он узнал позднее, о нем был сделан лишь один обычный запрос в британскую контрразведку МИ-5, который прошел через картотеку и на который был дан стандартный ответ: «Сведений нет». Все оказалось настолько легким для Кима, что когда он рассказал об этом своему оперативному руководителю и представил сообщение о том, как в этом плане работает СИС, последний выразил сомнение, в ту ли организацию попал Филби [11].
Но на самом деле все делалось не так поверхностно и небрежно, как описано здесь. Как правило, на работу в СИС принимали по рекомендациям друзей, знакомых и родственников, полагая, что тот обширный круг людей, правящих Великобританией и Британской империей, о своих членах знает не меньше, чем «сующий нос в чужие дела» полицейский чин из МИ-5. Имя Кима Филби обсуждалось в коридорах британской разведки, прежде чем он был принят на работу. Оказалось, что полковник Валентайн Вивьен, заместитель директора СИС, служил в Индии вместе с отцом Кима Сент-Джоном и поэтому мог поручиться за него. «Он (Филби) пришел в СИС из «пула» (списка кандидатов, составленного в начале войны). Меня спрашивали о нем. Я ответил, что знаю его семью» [12].
11
Малькольм Магтеридж высказал подобные же мысли: «Я проходил собеседование с сотрудником СИС в штаб-квартире на Бродвее. Вся обстановка представлялась мне настолько нелепой, что у меня возникла мысль, что это сделано специально. Я думал, что имрнно здесь кандидатам дают отказ. Но когда вы прошли все проверки, вам говорят: «Все в порядке. А теперь покажем ему настоящую секретную службу». Однако оказалось, что это и была настоящая секретная служба. —
12
Эта система дала сбой в отношении Филби. Однако до сих пор некоторые сотрудники СИС считают, что вряд ли дает лучшие результаты так называемая «позитивная проверка» — глубокое изучение биографии кандидата в сочетании с ознакомительными беседами, проводимыми независимыми лицами и повторяемыми через определенные промежутки во время работы сотрудника, чем практикуемая в США проверка на детекторе лжи. —