Слово «атом» в кодовом блокноте обозначено числом 1000. При кодировании к этому числу добавляется «ключ» — число 500. Шифровальщик, работающий с данным сообщением, добавляя 500 к 1000 получает 1500. Затем он по радио направляет сообщение в центр. Вычитая из 1500 500 дешифровальщик получает 1000 и по кодовой таблице определяет зашифрованное слово — «атом». Если кто-то и перехватит это сообщение, даже имея кодовый блокнот, как это было у американцев — он не сможет прочитать сообщение, поскольку по кодовой таблице число 1500 обозначает, например, «винтовка». Если у дешифровальщика нет «ключа», перед ним настоящая головоломка.
Каждый ключ должен использоваться только один раз. В 1944 году в Москве кто-то сделал ошибку, направив в радиоточки набор уже использовавшихся ключей. Одним из советских учреждений, получивших этот набор, была советская закупочная комиссия в Нью-Йорке. Когда сотрудники ФБР негласно проникли в помещение комиссии, они сфотографировали незакодированные телеграммы, предназначенные для направления в Москву.
Теперь у американских криптоаналитиков были все данные, необходимые для того, чтобы открыть форточку в мир ранее неподдававшихся расшифровке советских кодов: в их распоряжении имелись открытый и зашифрованный тексты некоторых телеграмм, кодовые таблицы, и поскольку набор некоторых ключей использовался неоднократно, можно было попытаться установить их числовые значения. Тем не менее это была очень трудоемкая, занимавшая много времени работа: потребовавшая не месяцы, а годы. Однако результаты заслуживали этого. По словам изучавшего «материалы Верона» Дэвида Мартина, расшифровка советских кодов явилась причиной всех «громких шпионских дел» в послевоенный период.
Для нас интересно выяснить, как это сказалось на безопасности самого Филби. По мере ознакомления с материалами криптоаналитиков в своем маленьком кабинетике в здании ФБР, Филби ясно видел, как все плотнее стягиваются сети ФБР вокруг Маклина, имевшего в советской разведке кличку «Гомер». Это происходило не потому, что в какой-либо телеграмме Маклин упоминался по имени. Ключи к разгадке его личности можно было найти даже в самых наиболее осторожно сформулированных телеграммах. В одной телеграмме, например, говорилось о том, что, хотя «Гомер» находится в Вашингтоне, он может продолжать встречаться со^своим советским оперативным руководителем в Нью-Йорке, поскольку в качестве предлога для этого может использовать визиты к своей жене. В то время Маклин регулярно ездил в Нью-Йорк, поскольку его жена Мелинда была беременна и проживала в Нью-Йорке у своей матери.
Для Филби наступило напряженное и нервное время. Под угрозой разоблачения был не только его коллега по советской разведке, случившееся с Маклином может произойти и с ним. Филби это хорошо знал. Вполне вероятно, что в других телеграммах «Вероны» может всплыть и его имя, и прожекторы ФБР начнут шарить в его направлении. Сколько времени пройдет до того, как у контрразведки появятся ключи к его личности? Филби сообщил о деле Маклина своему советскому коллеге.
«Из обсуждения этого дела с моими друзьями на встречах, состоявшихся в окрестностях Вашингтона, появились два основных соображения. Во-первых, обязательно предупредить Маклина, прежде чем он попадет в сети. С этим все согласились как с аксиомой. Вопрос о ценности Маклина для Советского Союза в случае его побега не возникал. Достаточно, что он был старый и испытанный друг. Во-вторых, желательно, чтобы Маклин как можно дольше оставался на своем посту».
Из книги Филби «Моя тайная война»
Однако возникали определенные трудности. Маклина в Вашингтоне больше не было. В октябре 1948 года он получил назначение в Каир на должность советника и начальника канцелярии посольства. В тридцать пять лет он, таким образом, стал самым молодым советником в МИД. Но почти с самого начала Маклин как бы задался целью уничтожить все достигнутое. Складывалось впечатление, что он не мог больше носить маску, что его истинные убеждения и чувства не стали соответствовать той роли, которую он вынужден был играть как сотрудник советской разведки.
На приемах в посольстве подвыпивший и агрессивный Маклин проводил сравнения между жизнью дипломатов с жалким существованием основной массы египетского населения. Выпивки Маклина становились все более частыми и опасными. В гаком состоянии он сокрушил обстановку в своей квартире в районе Гезиры и отказался оплатить хозяину дома нанесенный ущерб. Во время одного из пикников на Ниле он пытался задушить Мелинду, подрался со сторожем-египтянином, свалился с забора на голову своего коллеги по посольству, Лиза Мейол-ла, сломав ему ногу.