В итоге 27 июня 1921 года в поселке Хэйхэ на границе ДВР и Маньчжурии между стянутыми туда «иркутскими» и «шанхайскими» частями вспыхнул кровопролитный вооруженный конфликт. «Шанхайцы» отказались разоружиться, после чего по ним был открыт огонь. Вот как вспоминали об этом сами участники инцидента: «От 6 часов утра до 6 вечера продолжалась бойня. Видя отчаянное положение, многие партизаны, будучи не в состоянии вынести такой картины, решили лучше утопиться в реке Зее. Тесно прижавши оружие к груди и взглянув в последний раз в сторону маньчжурских гор, где они никогда не видели такого позора, бросались в реку. Никто не имел никакого права остановить такую тяжелую драму. В самом деле, такая смерть была во сто крат лучше, нежели пасть сраженным в грудь пулей, пущенной своим же товарищем»8. Корейцы убивали корейцев, коммунисты убивали коммунистов…
Позже Коминтерн назначил специальную комиссию для расследования инцидента, которая установила, что виноваты обе стороны. О походе в такой ситуации нечего было и думать. Получившая печальную известность хэйхэсская резня надолго оттолкнула от обеих компартий их потенциальных сторонников. Можно считать это событие «черной меткой» для корейского коммунистического движения, которое в течение последующих двадцати лет преследовали постоянные раздоры и неудачи.
С возникновением первых марксистских организаций на территории самой Кореи раскол только усугубился. Фракции постоянно плодились и размножались. Так, в Сеуле члены Общества по изучению новых идей создали в ноябре 1924 года группировку, которая получила название «Хваёпха», то есть «фракция вторника». Такое название они себе взяли, поскольку высчитали, что на вторник приходится день рождения Маркса. Там же в Сеуле на базе созданного в январе 1921 года Сеульского общества молодежи возникла группировка «Сеульпха», в политическом отношении ориентированная на «шанхайскую» компартию. Студентами, обучавшимися в Японии, была создана группа «Пукпхунпха», то есть «фракция северного ветра», названная так, потому что социалистические идеи приходили в Корею с севера, из России. В 1926 году «Санхэпха» слилась с «Сеульпха», образовав новую фракцию «Сосанпха», и в том же году возникла группировка, присвоившая себе имя марксистско-ленинской фракции — «Эмельпха», позднее переименовавшаяся в «Эль Эль Дан» (то есть — «Ленинская лига»). Тогда же возникло «Ильвольхвэ» («Общество января»).
В одном из северокорейских сборников рассказов так описываются взаимоотношения между двумя коммунистическими группировками:
«Некий важный гусь из "Сеульпха" с длинными волосами шагает по улице, скрываясь от злых взглядов японских полицейских, вооруженных мечами. В этот момент какой-то человек в шляпе и с тростью в руке, оказавшийся одним из главарей "Хваёпха", прохаживался по улице, только что пообедав в китайском ресторане. Тут он заметил важного деятеля из группы "Сеульпха". Хваёвец со злобой в глазах бросился на главаря "Сеульпха" и схватил его за шиворот.
— Вот ты и попался. Мы еще не забыли, как во время совещания Хваё и Пукпхуна в ресторане "Ракян" на нас, разбив двери, напали ваши хулиганы, которые ударили меня деревянным валиком по голове.
Обрушив на соперника такую ругань, хваёвец с размаху ударил его тростью по голове. Главарь "Сеульпха" упал без сознания. А вожак "Хваёпха" указал на лежащего японским полицейским, заявив: "Это важная птица из Компартии! Скорее арестуйте этого негодяя! Пусть его посадят в тюрьму и вдоволь накормят там кашей из бобов!"»9
В 1925 году в Сеуле была наконец-то создана единая Корейская коммунистическая партия. Она была официально признана Коминтерном. Его руководство требовало от корейских товарищей проведения тактики единого фронта, в то время успешно реализованной в Китае.
В угнетенных странах Востока социалистическая революция невозможна. Значит, полагали в Коминтерне, сперва должна произойти революция национально-освободительная, устраняющая иностранных оккупантов, а чтобы достичь этого, коммунисты должны блокироваться с националистами и другими прогрессивными силами. В Китае этот вопрос был решен двумя годами ранее путем вхождения компартии в более многочисленный и организованный Гоминьдан с сохранением собственной структуры.
В Корее наиболее подходящей для такого союза силой среди националистов казалась «Чхондогё». Однако коммунисты не только не смогли наладить с ней диалог, но так и не добились единства в своей партии. Фракции, озабоченные своим доминированием, стремились захватить побольше руководящих постов, писали друг на друга доносы в Москву и даже подделывали партийную печать, вырезая ее из картошки. При этом, как правило, речь шла не об идейных разногласиях, а лишь о личных амбициях.