-- Что ты знаешь о часе своего рождения?-- спросил жрец, раздуваясь от важности.
-- Я родился между первыми и вторыми петухами, в первую ночь мая. -- Какого года?
-- Не знаю, но в час, когда я впервые вскрикнул, в Сринагаре, что находится в Кашмире, началось великое землетрясение.-- Об этом Ким слышал от своей воспитательницы, а она, в свою очередь, от Кимбола О'Хары. Землетрясение ощущалось в Северной Индии и в Пенджабе, от него долгое время вели счет годам.
-- Ай!-- заволновалась одна из женщин. Это обстоятельство, казалось ей, подтверждало сверхъестественное происхождение Кима.-- Кажется, дочь такого-то родилась в тот же день.
-- И мать ее родила своему мужу четырех сыновей за четыре года -- все прелестные мальчики!-- воскликнула жена земледельца, сидевшая в тени, поодаль.
-- Ни один человек, владеющий этой наукой,-- сказал домашний жрец,-- не забыл, в каких Домах пребывали планеты той ночью.-- Он начал что-то чертить на пыльной земле двора.-- Ты имеешь право не меньше, чем на половину Дома Быка. Что именно тебе пророчили?
-- Наступит день,-- начал Ким в восторге от произведенного впечатления,-- и я буду возвеличен Красным Быком на зеленом поле, но сначала придут двое людей, которые все подготовят.
-- Да, так всегда бывает в начале видения. Густая тьма медленно проясняется, и вот входит некто с метлой, чтобы приготовить место. Затем начинается видение. Ты говоришь, два человека? Да, да. Солнце, покинув Дом Быка, входит в Дом Близнецов. Отсюда двое людей из пророчества. Теперь поразмыслим... Принеси мне прутик, малыш.
Сдвинув брови, он чертил, стирал и вновь чертил в пыли таинственные знаки, к изумлению всех, кроме ламы, который, обладая тонким чувством такта, не позволял себе вмешиваться. Через полчаса жрец с ворчаньем отбросил прутик. -- Хм! Вот что говорят звезды: через три дня придут два человека, чтобы все подготовить. За ними последует Бык, но знак над ним -- знак войны и вооруженных людей.
-- В нашем вагоне, когда мы ехали из Лахора, действительно был солдат из полка лудхиянских сикхов,-простодушно промолвила жена земледельца.
-- Нет! Вооруженные люди; много сотен. Какая у тебя связь с войной?-- спросил жрец у Кима.-- Твой знак -- красный и гневный знак войны, которая вот-вот должна начаться.
-- Нет, нет,-- серьезно возразил лама,-- мы ищем мира и нашу Реку,-- и только.
Ким улыбнулся, вспомнив о подслушанном им разговоре в туалетной комнате. Звезды действительно ему покровительствовали. Жрец стер ногой грубый гороскоп.
-- Больше этого я увидеть не могу. Через три дня к тебе придет Бык, мальчик мой.
-- А моя Река? Река?-- умолял лама.-- Я надеюсь, что Бык обоих нас поведет к Реке.
-- Увы, что касается этой чудодейственной Реки, брат мой,-- ответил жрец,-- такие вещи встречаются не часто.
Наутро, хотя их и убеждали остаться, лама настоял на том, чтобы уйти. Киму дали большой узел с хорошей пищей и чуть ли не три аны медью на путевые расходы, и все, произнося множество напутственных благословений, смотрели, как оба путника уходят на юг в предрассветных сумерках.
-- Жаль, что эти люди и подобные им не могут освободиться от Колеса Всего Сущего,-- сказал лама.
-- Ну, нет, кабы только одни злые люди остались на земле, кто давал бы нам кров и пищу,-- заметил Ким, весело ступая со своей ношей на спине.
-- Вон там ручеек. Давай посмотрим,-- сказал лама и, сойдя с белой дороги, пошел по полю, где наткнулся на целый выводок бродячих собак.
ГЛАВА III
Горячим ветром с тех
времен,
Как Девадатта дал
Закон,
Душ восходящих слабый
стон
Доносится в Камакуру.
Будда в Камакуре
Сзади них сердитый крестьянин размахивал бамбуковым шестом. Это был зеленщик из касты арайнов, который выращивал овощи и цветы для города Амбалы, и Ким хорошо знал эту породу людей.
-- Такой человек,-- сказал лама, не обращая внимания на собак,-- невежлив с незнакомцами, невоздержан на язык и немилосерден. Его поведение да послужит тебе предупреждением, ученик мой.
-- Хо, бессовестные нищие!-- орал крестьянин.-- Ступайте прочь! Убирайтесь!
-- Мы уходим,-- ответил лама со спокойным достоинством,-мы уходим с этих неблагословенных полей.
-- А,-- произнес Ким, глубоко вздыхая,-- если следующий урожай твой погибнет, пеняй на свой собственный язык. Человек в смущении шаркал туфлями по земле. -- Вся округа кишит нищими,-начал он, как бы извиняясь. -- А почему ты решил, что мы будем просить у тебя милостыню, мали?-- кольнул его Ким, употребив обращение, которое меньше всего нравится базарным зеленщикам.-Мы хотели только взглянуть вон на ту речку, за полем.
-- Ну и речка!-- фыркнул человек.-- Из какого же вы города явились, если не умеете распознать прорытого канала? Он тянется прямо, как стрела, и я плачу за воду столько, словно это не вода, а расплавленное серебро. Там, дальше, рукав реки. Но если вам хочется пить, я могу вам дать воды... и молока тоже. -Нет, мы пойдем к реке,-- сказал лама, шагая дальше. -- Молока и пищи,-- пробормотал человек, глядя на странную высокую фигуру.-- Мне не хочется навлечь беду на себя или свой урожай. Но в теперешнее тяжелое время столько нищих таскается...
-- Заметь себе это,-- обратился лама к Киму,-- алый туман гнева побудил его произнести грубые речи. Но едва туман спал с его глаз, он стал учтивым и доброжелательным. Да будут благословенны его поля. Остерегайся слишком поспешно судить о людях, о земледелец!
-- Я встречал святых, которые прокляли бы все твое добро, начиная от камней на очаге до самого хлева,-- сказал Ким пристыженному человеку.-- Ну, разве он не мудр и не свят? Я его ученик.
Высокомерно задрав нос, он с величайшей важностью шагал через узкие межи.
-- Нет гордости,-- начал лама после некоторой паузы,-- нет гордости у тех, что идут по Срединному Пути.
-- Но ты сказал, что он низкой касты и неучтив.
-- О низкой касте я не говорил, ибо как может быть то, чего на самом деле нет? Впоследствии он искупил свою неучтивость, и я позабыл об оскорблении. Кроме того, он, так же как и мы, привязан к Колесу Всего Сущего, но он не идет по пути освобождения.-- Лама остановился у ручейка, текущего среди полей, и стал рассматривать выбитый копытами берег.
-- Ну, а как же ты узнаешь свою Реку?-- спросил Ким, садясь на корточки в тени высокого сахарного тростника.
-- Когда я найду ее, мне обязательно будет даровано просветление. Но я чувствую, что здесь не то место. О малейшая из текучих вод, если бы только ты могла мне сказать, где течет моя Река! Но будь благословенна за то, что ты помогаешь полям растить хлеба!
-- Стой! Стой!-- Ким подскочил и оттащил его назад. Желтая с коричневым полоска выскользнула из-под красноватых шуршащих стеблей на берег, протянула шею к воде, попила и затихла -- то была большая кобра с неподвижными глазами без век.
-- Палки нет, палки нет,-- твердил Ким.-- Сейчас отыщу и перебью ей хребет.
-- Зачем? Она, подобно нам, находится в кругу Колеса; это -- жизнь, восходящая или нисходящая, очень далекая от освобождения. Великое зло сотворила, должно быть, душа, воплотившаяся в такую форму.
-- Я ненавижу всех змей,-- сказал Ким. Никакое туземное воспитание не может искоренить ужас белого человека перед Змеей.
-- Пусть отживет свою жизнь.-- Свернувшаяся кольцом змея зашипела и раздула шею.-- Да ускорится твое освобождение, брат,-- безмятежно продолжал лама.-- Не знаешь ли ты случайно о моей Реке?
-- В жизни не видывал такого человека, как ты,-- прошептал ошеломленный Ким.-- Неужели даже змеи понимают твою речь?
-- Кто знает?-- Лама прошел на расстоянии фута от поднятой головы кобры. Голова опустилась на пыльные кольца. -- Пойдем!-позвал он через плечо.
-- Ну нет!-- сказал Ким.-- Я обойду кругом.
-- Пойдем! Она не укусит.
Ким на минуту заколебался. Лама подкрепил свое приказание какимито монотонными китайскими текстами, которые Ким принял за заклинания. Повинуясь, он перепрыгнул через ручеек, а змея так и не шевельнулась.