– И никаких «а», – говорит Астя. – Не нойте.
После кафе Астя прижимает аттестат к груди и говорит:
– Надо, Кимка, довести дело до конца. Пойдём в какой-нибудь институт и доучимся.
– Пойдём, – говорю, – раз тебе так хочется. Только вот зима на дворе, а в институт надо вступительные экзамены сдавать. А они летом, и это как-то сбивает с толку.
– Летом так летом, – говорит Астя. – Подождём, не развалимся.
И тут мы оказались летом у какого-то института (это волшебник четвёртое желание выполнить решил). Заходим внутрь, и я спрашиваю:
– У вас чему-то учат?
– Учат, – говорят. – Поступайте в наш институт, чтобы ворочать денежными массами.
– Это какой у вас институт? – спрашиваю. – Я в фальшивомонетчики не пойду, так и знайте.
– У нас, – говорят, – институт финансов. Сдавайте документы и не задерживайте очередь: типа, время – деньги.
Мы смотрим назад, а там уже тысяча одинаковых людей в одинаковых костюмах, и все документы протягивают.
– Уходим, Астя, отсюда, – говорю я. – Они тут все ненастоящие.
Мы сразу в другой институт пошли, растениеводства.
Там нам сразу вручили по саженцу клубники и рассказывают:
– У нас тут всё просто. Поливайте цветы, подрезайте растения в оранжерее – и сами всему научитесь. А высшую математику с иностранными языками мы уж вам как-нибудь между делом изложим. Как вам такая задачка?
– Это вы хорошо придумали, – говорю я. – Сразу видно, знаете своё дело. И воспитательный момент присутствует.
А Астя говорит:
– Зачисляйте нас, мы уже всё обдумали.
Нам говорят:
– Нет уж, сначала экзамен. Вот вам саженцы деревьев. Посадите десять штук в шахматном порядке и возвращайтесь.
Мы дождались осени (экзамен-то с подковыркой был: надо было знать, что деревья только осенью и весной высаживают), посадили деревья, пришли в институт и стали учиться. А потом так научились, что даже с Астей растение новое вывели – вневременник. Очень любопытное – днём растёт, а ночью уменьшается. Листья один день крупные, один день мелкие, а в субботу и воскресенье у растения выходной. И дипломную по вневременнику мы защитили, и все нам хлопали.
Уж не знаю, сколько мы там проучились, но когда вышли, то увидели, что какой-то старичок по дороге катит огромную глыбу, ни на что не похожую, но кругловатую. Он нас увидел и кричит:
– Молодые люди! Помогите эту штуковину откатить на десять-пятнадцать километров.
– Это в неизвестном направлении? – интересуюсь я.
– Это ко мне домой, – говорит старичок. – Он у меня перемещается. Где-нибудь да отыщем.
– Давайте, – говорит Астя. – Давно мы живым людям не помогали, всё больше зелёным насаждениям. Кати, Кимка.
– И ты, Астя, тоже кати, – вежливо говорю я.
И вот мы катим, а люди на нас оглядываются, а мы им руками машем, потому что приветливые.
– Что это за штука-то? – говорю я старичку. – Будет ли из неё какой-то толк, или так, для красоты?
– Надеюсь, – говорит старичок, – что это философский камень, только проверить надо.
– Как проверить? – спрашиваю. – Расковырять?
– Нет, – говорит старичок. – Влезть наверх и подумать. Если будет думаться, значит, философский.
Мы как раз в лесу были, и Астя, цепляясь за ветки деревьев, сразу наверх полезла. Села наверху и молчит.
– Ну как? – кричу я ей. – Думаешь чего-нибудь?
– Думаю, – говорит Астя, – о том, какой ты, Кимка, всё-таки когнитивный.
– О, – говорит старичок. – Надо же, философский. Я теперь труд какой-нибудь напишу. Про лень.
Прикатили мы философский камень к дому старичка, а дом в каком-то разобранном состоянии – крыльцо отдельно, крыша отдельно и стена одна тоже отдельно. И забор такой, как Асте нравится.
– Давайте, – говорит, – ребятки, откатим это всё к дому и как-нибудь совместим, если вы ещё не торопитесь.
Мы откатили и совместили, а старичок и говорит радостно:
– Спасибо вам, что взяли и помогли! Может, я тоже могу чем-то вам помочь? Что-нибудь куда-нибудь откатить?
Я тут же нашёлся.
– Да, – говорю. – Откатите нас с Астей в возрасте. А то мы и пожить не успели.
– Я от тебя, Кимка, другого и не ожидал, – говорит старичок. – До скольки годков откатывать?
– Меня, – говорю, – с запасом, до семи. А Астю для справедливости до шести давайте.
Астя и глазом моргнуть не успела, как уменьшилась. А я тоже уменьшился, попрыгал на месте и говорю тоненьким голосом:
– Спасибо большое. Ну, а теперь нам точно некогда.
И мы побежали через лес домой – давно там не были.
Дверь мне открывает Демид, одинакового теперь со мной роста и возраста.