К Дагдамму подъехал Кидерн.
- Господин! - просипел он. - Убийца твоего тамыра там. - и указал на укрепления, которыми аваханы успели оградить пологий склон холма, где в двух местах торчали небольшие скальные уступы.
- Там? - обернулся Дагдамм. Глаза бешено сверкнули.
- Вот он. Вот тот с бородой!
Нангиалай в самом деле пережил сражение и сейчас командовал примерно полусотней спешенных аваханов, которые метались по склону, собирая стрелы и копья.
Нангиалай тоже узнал убийцу своего сына, высокого киммерийца с полумертвым лицом, и погрозил ему саблей.
- Я убью его. - Львом прорычал Дагдамм. - Его голова моя! Ко мне, мои названные!
К нему стекались бойцы ближней дружины, названные воины. Свое имя они получили потому, что каждый, принося присягу своему повелителю, признавал себя его названным сыном. Самые верные, самые преданные. В лучших доспехах, на лучших конях.
- Хуг! - рявкнул Дагдамм, и названные воины за его спиной подхватили этот лающий клич.
Вчера вечером он сказал отцу, но часть его души требует, чтобы он въехал на холм на самом яростном из своих коней.
И сейчас он тронул бока коня каблуками.
- Вверх по склону!!! - вскричал он.
И поскакал. Длинные черные волосы летели по ветру. Обычно угрюмое лицо пылало яростным восторгом битвы. В правой руке он держал длинный тяжелый меч. На левой руке был большой круглый щит. Одна стрела врезалась в щит, совсем рядом с краем. Другая ударила в бок, защищенный кольчугой.
Хрипя и брызжа пеной, Вихрь преодолел подъем на холм. Перед Дагдаммом была наспех возведенная стена из прутьев и тонкой доски.
Вихрь стоптал это хлипкое сооружение, и царевич ворвался в лагерь.
За ним следом в пролом хлынула человеческая волна.
- Хуг! Хугхугхугхуг!!!
- Руби!
- Убивайте их! Пленных не брать!
Дагдамм стоптал конем и изрубил мечом нескольких воинов, пока один из них не вцепился ему в волосы и не потащил с седла.
Падая, Дагдамм сумел вонзить меч в живот храбрецу, но оружие застряло в ране, сам он был оглушен падением, и окруженный несколькими аваханами был бы обречен пасть под их ударами. Кто-то ударил его палицей по голове. Дагдамм увернулся, но удар пришелся на плечо, и рука тут же онемела. Второй удар сорвал лоскут кожи, скользнув по затылку. Его били палицами, видимо хотели взять живым!
Но на аваханов со всех сторон набросились названные Дагдамма и перебили их.
Царевичу помогли подняться. Он тряхнул головой, гоня дурноту. Потрогал голову. Кровь. Никогда больше не ходи в бой простоволосым - подумал он. Ему подали меч.
- Где убийца Ханзата? - спросил он, удивившись тому, как далеко звучит его собственный голос.
- Он жив еще. - Ответил кто-то из названных, указывая на скальный уступ, на котором держали еще оборону несколько аваханов.
- Он мой.
Дагдамм шагнул в сторону скалы. Одна нога подкосилась, но он удержался, не упал.
Нангиалай упершись спиной в камень, отбивал удары наседавших на него со всех сторон воинов. Он был немолод, но это был истинный мастер меча.
- Он мой! - повысил голос Дагдамм, и киммерийцы отступили, оставив отважного авахана.
- Ты убил моего названного брата. - Сказал Дагдамм, когда подошел ближе. Он говорил по гиркански, надеясь, что враг поймет его. Он хотел, чтобы старик знал, с кем будет драться.
- Я многих убил. - отвечал Нангиалай так же по-гиркански.
- Ты убил Ханзата, когда он пришел говорить о мире!
Нангиалай молчал. Потом сказал.
- Твой названный брат умер вместо другого. Довольно слов, мы будем драться?
Седобородый авахан поднял саблю.
- Что ты имел в виду? - спросил Дагдамм.
Тут откуда-то из-за спины Дагдамма молнией возник Кидерн и вонзил меч прямо в горло Нангиалаю, который упал, булькая кровью.
Дагдамм ударил Шкуродера рукоятью меча по темени. Тот повалился на вытоптанную траву.
- Он был моим! Я убью тебя!
Дагдамм стал наступать на оглушенного ударом Кидерна.
- Я твой названный! Я защищал тебя! - сипло орал Кидерн.
- Я сам могу себя защитить! - Дагдамм замахнулся для удара ногой.
Но на плечо ему легла тяжелая рука Гварна.
- Он прав, господин. Ты слишком ранен, чтобы драться с этим воином. Кидерн защитил тебя от твоей же отваги.
Дагдамм сбросил руку, но не стал больше бить Кидерна или вступать в перепалку с Гварном.
Гварн - высокопоставленный военачальник и родственник великого кагана. Кидерн - полусотник, прославленный меченосец и человек чистой крови.
Таких людей нельзя бить, как простых гирканских лучников.
- Проклятье! - взвыл Дагдамм.
Он хотел снова сесть на коня, но в голове опять замутило.
Вот и навоевался на сегодня - мрачно подумал он.
Дагдамм сел на теплый камень. Кто-то подал ему флягу с водой. Дагдамм жадно приник к горлышку. Солоноватая вода с трудом пробилась в глотку полную пыли.
- Хватит резать их как баранов. - Сказал Дагдамм. - Берите в плен всякого, кто сдается.
Тем временем Каррас повел своих людей наперерез отряду аваханов, который пробовал уйти в степь, но попал там в ловушку, подстроенную Кереем. В рядах беглецов он увидел Бахтияра. Трус! Его брат хотя бы принял бой как мужчина!
Великий каган нагнал беглецов в числе первых. Раскроил голову одному из яростно понукавших лошадь аваханов. Перебил шею другому. Палица в его руке разила без пощады. Он убил не меньше полудюжины. Степь вокруг почти скрылась в поднятой копытами пыли. Каррас раздавал удары по затылкам бегущих. Кто-то разворачивался и пробовал встретить его саблей или отразить удар щитом.
Уничтожив отряд, уходивший на Восток, воины Керея хлынули к подножию холма. Их было много, они не были изнурены долгим сражением.
Часть из них спешивалась, часть лезли вверх по склонам, что есть сил, понукая коней.
Они карабкались по крутым склонам и бежали по пологим. Их били стрелами, в них метали копья, но они не замечали своих павших. Закрываясь своими круглыми щитами, степняки со всех сторон подбирались к стенам и частоколам. Добравшись - набрасывали веревки и растаскивали или опрокидывали укрепления. Стреляли из луков, метали дротики. Ворвавшись внутрь, принимались рубиться саблями и топорами.
Их было много, очень много. Столько было не сдержать.
Со всех сторон аваханов окружали скуластые смуглые лица, слышался гнусавый вой боевых кличей.
Потом в помощь кюртам прискакали воины в шкурах и тоже полезли вверх.
Лагерь весь превратился в поле боя. Резались среди опрокинутых стен и перевернутых телег, дрались в зарослях кустарника и на пологом склоне.
Керим очнулся от забытья. Воин с полумертвым лицом не хотел убивать его - понял юноша. Он хотел взять меня в плен, но должно быть не успел отослать меня в лагерь. А может быть он вообще убит! Сейчас Керима не волновала судьба его пленителя. Он лежал на траве, и руки были скручены веревкой. Но ноги были свободны. В голове мутилось, перед глазами все плыло. Но он жив!
Керим поднял голову и понял, что сражение сместилось дальше на холм. Там он увидел знамя с пламенем, к которому сбегались со всех сторон его соплеменники.
Керим подполз к убитому воину, дотянулся до его сабли и перерезал об нее свои путы. Потом с трудом поднялся, взял саблю и побежал. Побежал к знамени.
Войско аваханов окончательно рассыпалось. Кто-то искал спасения в бегстве, кто-то решил драться до конца. Но многие просто бежали или скакали, сами не зная, зачем и куда.
Каррас и его названные добивали отряд Бахтияра.
Сам брат эмира, как будто устыдившись своего бегства, решил принять бой, когда это уже ничего не могло изменить. Бахтияр отбивался яростно и убил троих, пока под ним не убили коня. А потом молодой киммериец ударил палицей по голове, в последний миг придержав руку. Истекая кровью из разбитой головы, Бахтияр повалился к ногам коня Карраса. Оглушенный, но живой.
Сражение расползлось на большие пространства.