Письмо и беркута Абулсаиду повез один из воинов Керима.
Он исчез на три дня, но на четвертый день прибыл вместе с небольшим посольством. Возглавлял посольство молодой мужчина, только-только начавший отпускать положенную правоверному бороду. Это был сын Абулсаида - Назим. В тех же цветистых, обходительных выражениях, которыми Керим писал Абулсаиду, сын мелика поприветствовал на землях отца дорогих гостей. Великого кагана Карраса, да правит он девяносто девять лет, и законного эмира всего Афгулистана - Керима, сына Сарбуланда.
Абулсаид обещал выступил полноценным союзником в походе за возвращение Кериму отцовского трона, подло захваченного узурпатором Бузахуром.
Опасаясь ловушки, Каррас предложил Назиму остаться у него в гостях, разделить скудную походную трапезу. Посланниками к Абулсаиду он отправил Фелана и Дагдамма. Первый должен представлять из себя почтенного главу рода - аваханы, как и кочевники высоко ценили уважение к старшим. Дагдамм же должен был стать глазами и ушами отца.
Они вернулись скоро. Два дня, проведенные в крепости Абулсаида, прошли в основном за пирушками. Дагдамм подарил мелику еще двух ловчих птиц, а затем, чтобы уж наверняка - обученного присматривать за ними раба. Раб плакал и целовал сапог царевича, но тот был неумолим. Длиннобородый Абулсаид немало веселился, наблюдая за этой сценой. Со слов Дагдамма выходило, что это смешливый, тучный человек легкого нрава, с каштановой бородой, которая составляет его величайшую гордость. Каррас ни на миг в это не поверил. Слабые разумом и духом не остаются правителями подолгу, даже если и наследуют власть от отцов. Обычно всегда находится кто-то более умный и жестокий, убирающий со своего пути глупого и слабого властителя. Абулсаид правит уже двадцать лет - сказал Керим. Значит каким бы легким ни казался его нрав, он не таков.
Сам Каррас встретился с Абулсаидом позже, уже когда его войско вступило в земли мелика. У толстяка оказался змеиный ум. Но по каким-то соображениям он в самом деле решил поддержать Керима в борьбе за трон. Или он за что-то ненавидел Бузахура, или им двигали другие мотивы, столь скрытые, что и сам мелик не осознавал их в полной мере.
Получая от нового союзника всяческое вспомоществование (стада скота для людей, сено и зерно для лошадей, несколько табунов тонконогих аваханских коней), войско Карраса быстро миновало гостеприимную долину. Уже на горных перевалах к ним присоединился почти тысячный отряд воинов Абулсаида, возглавляемых его младшим сыном Тавузом.
Каррас принял эту помощь, но опасался, что если в его воинство вольется еще больше огнепоклонников, то не он пойдет завоевывать Гхор, а аваханы начнут воевать за трон его руками. Потому в первом же бою он послал Тавуза вперед, под ливни стрел, которые обрушил на врага эмир Бузахур.
Они рвались наверх, по склону пологого холма к ставке эмира, и с каждым шагом их становилось все меньше и меньше. Аваханы убивали аваханов, кровь потоками лилась на дно оврага. Ломая себе шеи и сминая мечущихся во все стороны людей, катились вниз раненые, истошно визжащие кони. Тавуз в той битве пал, отряд его был обескровлен, но зато оставшиеся в живых влились в ряды воинов, подчиненных Кериму - законному эмиру Афгулистана.
Киммерийцы на своих могучих степных конях обогнули подножие холма, зашли воинам узурпатора в тыл и закидали их стрелами, прежде, чем пойти на таранный удар.
Теперь у Абулсаида не было пути назад, не было возможности остановиться. Он выступил на стороне Керима и теперь должен был драться за трон для Керима. Он послал новых людей и новые табуны лошадей.
С высокогорных равнин спустились, чтобы обагрить мечи кровью и наполнить седельные сумы богатой добычей, чистокровные горцы-афгалы, в которых не было вендийской крови. Они лишь склоняли головы перед военной силой Гхора, но жителей долин всегда считали чужаками и захватчиками. Это были дикие, жестокие люди, больше похожие на самих киммерийцев, чем на аваханов из долин. Их мелик - одноглазый, горбоносый великан Гулям, легко встал на колени перед Каррасом, потому что знал - это ни к чему его не обяжет.
Киммерийский каган никогда не завоюет высокогорные плато, на которых веками жили и сражались афгалы.
Разгромив Бузахура в первой же битве, Каррас преследовал бегущего узурпатора.
Если села и города соглашались открыть ворота и присягнуть эмиру Кериму, то их щадили, и уходили, взяв только выкуп. Если селения сопротивлялись, то следовал короткий и кровавый штурм, после которого на улицы городок врывались обезумевшие от ярости степняки и горцы, и начиналась резня.
Бузахур не успел еще утвердить свою власть по-настоящему, а его бегство с поля боя и вовсе отвратило от эмира как правителей областей, так и простолюдинов.
К Гхору Каррас подошел во главе вдвое большего воинства чем то, с которым он пересекал Мертвые Земли.
Но Гхор, каменный город, расположенный на возвышенности, сдаваться не собирался. Бузахур сумел сплотить вокруг себя городскую знать и жителей. С юга к нему должны были подойти воины из племени, к которому принадлежала мать узурпатора. Совершенные вендийцы обликом, они и вооружены были по-вендийски.
На деньги из все еще не опустошенной казны, Бузахур нанял в северной Вендии еще около трех тысяч мечей.
В Гхоре точили оружие, готовили камни, чтобы сыпать их на головы атакующим, укрепляли ворота и стены. У защитников была надежда и на крепость стен, и на скорый приход союзников.
Многоплеменное воинство Карраса обложило город со всех сторон, и на многие мили вокруг горели огни лагеря. Каррас приказал тогда каждому воину разжечь два костра, чтобы создавалась видимость неисчислимого множества. А утром, когда туман спустился с гор, и укрыл собой долину, в этом тумане защитники Гхора могли различить только какое-то непонятное им движение, лошадиный храп и глухо переговаривающиеся голоса.
Когда взошло Солнце, долина была пуста - все осаждающие ушли.
Самые простодушные ликовали, приписывая исчезновение варваров вмешательству Ормузда Светоносного, более умудренные сразу заподозрили воинскую хитрость, не зная только, в чем она заключается.
XXIV. Падение Гхора.
Все было просто настолько, что не было даже настоящей хитростью. Получив сообщения о скором подходе вендийцев и родичей Бузахура, Каррас решил встретить их боем. Потому так спешно покинули стан его воины.
Союзников Бузахура заперли в ущелье и закидали стрелами и копьями. В живых осталось едва ли больше полусотни и тех и других. Немногочисленных пленных забили в деревянные канги и в железные кандалы. Для будущих тризн потребуется много жертв, потому что как ни был внезапен удар из Степи, каждая стычка отнимала жизни киммерийцев. Кровь воинов других племен не волновала Карраса. Но священная кровь Старой Киммерии не должна литься слишком широкой рекой - в киммерийцах опора его власти.
Потому первыми в бой шли аваханы и афгалы, пришедшие с севера гирканцы и кюрты. На коренные земли Каганата скакали уже гонцы, требуя еще подкреплений, еще две тысячи копий. Адару придется потрудиться, чтобы собрать и снарядить такую армию, но он должен справиться.
Уничтожив вендийцев, Каррас совершил рейд по округе. Жителей сел и малых городков выгоняли из домов, вытаскивали из убежищ. Упорствовавших избивали, тех, кто дрался всерьез - резали на месте.
Потом Каррас начал готовить настоящий штурм города. В лесах на склонах гор застучали сотни топоров. У местных жителей отбирали все пригодные телеги, дома их часто раскатывали, чтобы забрать бревна и балки, которые тут же использовали для сооружения осадных орудий.
Киммерийцы сами не умели мастерить камнеметы, но более простые сооружения вроде осадных телег и башен возводили без труда.