— Ибо там некому принимать какие-либо решения.
— Значит, у нас достаточно времени, чтобы все обдумать и тщательно подготовить.
— Но к двум ночи Елагин все же появится в Москве, — проворчал маршал.
— Ну, появится, и что? — принял этот удар на себя главный милиционер Союза.
— А мог бы и не появляться, — отрубил маршал, упираясь руками в колени и рассматривая стол с таким вниманием, словно перед ним карта-схема завтрашнего сражения.
— Мог бы, — согласился Пугач. — Вот армии бы взять и подсуетиться…
— Причем здесь армия?! — буквально взревел маршал. — Что вы во все свои дела втягиваете армию? Нам, в армии, что, больше нечем заниматься?!
— Но она же у нас — основная ударная сила… — несколько стушевался Пугач, и с надеждой взглянул на шефа госбезопасности, явно рассчитывая на его поддержку.
— А на кой… существует тогда милиция?
— Спокойно… господа, — это неожиданное в устах главного кагэбиста страны «господа» как-то сразу же заставило обоих министров умерить свой пыл, втянуть головы в плечи и обиженно взглянуть на Корягина. Дескать, ну зачем так уж сразу — «господа»?
— Да, к двум он появится здесь, — еще жестче проговорил шеф госбезопасности. — А значит, уже утром сможет предпринимать меры, направленные против создаваемого нами Комитета по чрезвычайному положению; на блокирование его действий и решений. — Шеф госбезопасности опять обвел взглядом сообщников по перевороту и нацелился свинцовыми стеклами очков, словно окуляром снайперской винтовки, на генерала армии Пугача.
— Согласен, нужно принимать решение, — мгновенно осипшим голосом пробормотал тот.
— Так принимайте же, принимайте! — с явной издевкой подбодрил его Корягин, прекрасно понимая, что никто из них никаких решений принимать не может и не желает.
— Но только не арест в аэропорту. Президентская охрана, пассажиры, знаете ли…Опять же, реакция мировой общественности…
— Ну, началось: «реакция мировой общественности…»! — Корягин не настаивал на том, чтобы шеф милиции решился на арест Президента России. Но ему доставляло удовольствие видеть, как нога Пугача трусливо дергается, а сам он не проявляет ни инициативы, ни мужества.
— Это что ж получится, что и второй президент тоже окажется под арестом?! — информационно заклинило Пугача.
— Два президента в одной стране — и оба под арестом, — мрачновато хохотнул маршал Карелин. — Такое возможно только в России.
— Если надо — еще троих арестуем. Однако никто не настаивает, чтобы арест обязательно производился в аэропорту, — запоздало огрызнулся главный кагэбист страны, переводя взгляд на маршала. Вопросительно так посмотрел.
Если бы сейчас эти двое служак в виц-мундирах решились на то, чтобы нейтрализовать Президента Елагина, он, возможно, тоже решился бы на это, поддержал. Однако они ждали решения шефа госбезопасности. И не потому, что очень уж уверовали, будто именно он, Корягин, является истинным руководителем путча. Просто в очередной раз сработала уверенность советского человека, что все, что бы ни происходило в этой стране кризисного, конфликтного и «арестабельного», обязательно связано с «органами».
Однако Корягин помнил, что формально во главе ГКЧП все же должен стоять не он, а вице-президент Ненашев. Легитимный вице-президент, легитимное — то ли второе, то ли третье — лицо в государстве… Что придавало хоть какую-то видимость легитимности и всему этому наспех сколоченному коллективному органу государственного правления. И не Корягина беда в том, что никто всерьез этого запойного вице-президента Ненашева в качестве новоявленного главы государства не праздновал. Хотя, казалось бы… Как такой человек вообще мог оказаться в высшем эшелоне власти страны?
Но самое пикантное в этой ситуации было то, что главный кагэбист прекрасно знал: все свои действия члены гэкачепе производят с оглядкой… на генсек-президента Русакова. Понимая, что, при любом исходе этого путча, им так или иначе придется объяснять свои действия перед этим человеком. Как, впрочем, и свое отношение к нему во время путча…
Тем временем министр обороны выдержал томительную паузу и, глядя куда-то в пространство перед собой, мечтательно изрек:
— Разве что посадить самолет на каком-то из промежуточных аэродромов?..
— Или даже на военном, запасном… — подсказал ему Пугач. — Да устроить основательную техническую проверку.
— Еще надежнее — объявить, что самолет потерян из виду, в связи с чем ведутся поиски, которые в конечном итоге могут даже завершиться успехом.