– Можете считать, что Верховный Совет уже дал вам полномочия для введения чрезвычайного положения. С Лукашовым вопрос согласован, – поддержал его напор Вежинов.
– Но Лукашов – это еще не Верховный Совет, – резко возразил Президент. Он явственно почувствовал, что тональность разговора повышается, убедившись при этом, что «группа товарищей» прибыла сюда вовсе не за советом, как он ожидал, а за тем, чтобы выставить его перед прессой, перед всем сообществом в роли диктатора и тирана, решившегося «потопить в народной крови неокрепшую российскую демократию».
Вежинов и Дробин посмотрели на генсека, как на случайно забредшего сюда городского сумасшедшего. «Кто там будет потом выяснять?! – прочитывалось в их взглядах. – Кто посмеет и с какой стати мы им это позволим?! Решение будет принято немедленно, как только мы вернемся в Москву».
– Кто в конце концов президент страны и кто генеральный секретарь партии?! – взорвался Дробин. И Русаков поразился: как же бестактно и почти нагло повел себя в этой ситуации довереннейший из его подручных, руководитель аппарата! Вот когда по-настоящему вскрывается подноготная подобных «тихих, исполнительных» чиновников! – Сейчас все зависит от вас. Только от вас. Ибо только вы способны остановить страну у края пропасти.
Вместо ответа генсек-президент неожиданно задержал свой взгляд на полковнике Бурове. Тот не выдержал взгляда Хозяина и медленно поднялся со своего крайнего, «приставного», стула. Президент все еще не знал, почему начальник охраны резиденции вклинился в «группу товарищей», но интуитивно почувствовал: Буров – единственный, на кого он как президент и просто как человек, загнанный в угол сворой заговорщиков, все еще может положиться. В любом случае моральной поддержки он пытался искать сейчас именно в полковнике, как в единственном «слабом звене» группы.
– Вам не кажется, товарищи, что мы опять зря теряем время? – полез в свою кожаную папочку Игорь Вежинов. – Вот текст «Постановления» о введении на всей территории СССР чрезвычайного положения, – подал он синевато-прозрачный листик финской бумаги, и Русаков с удивлением увидел, что это бланк его, президентской, канцелярии. – Все, что от вас, Владимир Андреевич, требуется, – так это подпись. Остальное мы берем на себя.
– Кто это «берет на себя»? – язвительно поинтересовался генсек-президент, чувствуя, как бумага в его пальцах импульсивно вздрагивает.
– Те, кто способен в эти дни взять на себя ответственность за судьбу страны, за все возможные в данной ситуации политические и военные эксцессы.
Первый визит первого президента Российской Федерации в суверенную республику Казахстан завершался на самой радужной ноте. Любой газетчик, какой бы политической ориентации он ни придерживался, вынужден был бы признать, что визит этот удался, поскольку выдался предельно дружественным и плодотворным. Однако под занавес его неожиданно стало происходить нечто такое, ни в какой протокол поездки не вписывающееся.
Неподалеку от Алма-Аты, у подножия двуглавой горы, склоны которой окаймлены зеленой мантией крон, Елагин вдруг пожелал искупаться в горной речке.
Люди Кузгумбаева вопросительно взглянули на хозяина, который уже вел себя, как полновластный восточный правитель, и тот, снисходительно улыбнувшись: «ну, что вы хотите, это же русский!», едва заметно кивнул головой.
Как и всякая горная речка, эта мало была приспособлена для купания, а тем более – для плавания, поэтому кавалькада машин остановилась в десятке шагов от ее берега, рядом с каким-то поселком, только для того, чтобы высокий гость мог полюбоваться окрестным пейзажем. Никому и в голову не пришло, что Президенту России вздумается в ней… искупаться!
– Может, предложить ему бассейн на вашей горной вилле, – едва слышно напомнил Кузгумбаеву его первый помощник.
– Нет, – передернул щекой Отец Казахов.
– Тогда – на стадионе «Олимпийский», в спецсекторе?
– Здесь, – свел на нет его усилия Кузгумбаев. – Найти место, организовать охрану, халат, белье… – произнеся это, он взглянул на часы.
Отлет запланирован на семнадцать по местному. Протокол есть протокол. У них еще три часа.
Соглашение о сотрудничестве между Россией и Казахстаном уже подписано, все формальности соблюдены. После речушки – официальный обед, короткая пресс-конференция и… аэродром.