- Но...
- В контрактах нет необходимости.
- Здесь все держится на честности?
- На честности и кое на чем еще.
- На чем же?
- Вы не поймете.
- Попробуйте объяснить мне.
- Бесполезно, мистер Бишоп. Для вас это были бы понятия совершенно новые. Они связаны с поведением. С мотивами действий. На Земле побудительная причина деятельности - выгода...
- А разве здесь это роли не играет?
- Очень маленькую роль.
- Каковы же другие побудительные причины?
- Например, культурное самоусовершенствование. Можете вы представить себе, что стремление к самоусовершенствованию является таким же мощным стимулом, как и выгода?
Бишоп ответил откровенно.
- Нет, не могу, - сказал он.
- А это стимул более мощный, чем выгода. Но это еще не все. Вот деньги... Денег у нас нет. Они по рукам не ходят.
- Но деньги есть. Кредитки.
- Это сделано только для того, чтобы было удобно людям с Земли, сказала она. - Деньги, как свидетельство богатства, понадобились нам, чтобы привлекать на работу ваших людей и оплачивать их труд... и я бы сказала, что мы оплачиваем его очень хорошо. Для этого мы сделали все, что полагается у вас. Деньги, которые мы создали, имеют силу во всей Галактике. Они обеспечены вкладами в земные банки и являются для вас законным платежным средством. Но на самом Кимоне денег в обращении нет.
- Ничего не могу понять, - выдавил из себя Бишоп.
- Конечно, не можете, - сказала девушка. - Для вас это нечто совершенно новое. Ваша культура зиждется на том, что полезность и богатство каждой личности должны иметь как бы свое физическое воплощение. Здесь мы в этом не нуждаемся. Здесь у каждой личности своя простая бухгалтерия - это он способен сделать, а это он должен делать. Он сам обо всем знает. И это всегда известно его друзьям - или партнерам по бизнесу, если хотите.
- Тогда это не бизнес, - сказал Бишоп. - Не бизнес, как я понимаю его.
- Вы совершенно правы.
- Но меня готовили для бизнеса. Я потратил...
- Годы и годы на учение. Но на земные методы ведения дел, а не на кимонские.
- Но здесь есть бизнесмены. Сотни.
- Есть ли? - спросила она с улыбкой. Она улыбалась не с превосходством, не насмешливо... просто улыбалась.
- В первую очередь, - продолжала она, - вам необходимо общение с кимонцами. Осмотритесь. Вам надо дать возможность оценить наш взгляд на вещи и узнать, как и что мы делаем.
- Вот это по мне, - сказал Бишоп. - Что же мне делать?
- Иногда люди с Земли нанимаются компаньонами.
- Не думаю, чтобы это мне подошло. Наверно, надо будет сидеть с детишками, или читать старушкам книги, или...
- Вы умеете играть на каком-нибудь инструменте или петь?
Бишоп покачал головой.
- Писать маслом? Рисовать? Танцевать?
Ни того, ни другого, ни третьего делать он не мог.
- Может быть, вы занимаетесь боксом? - спрашивала девушка. - Иногда он вызывает интерес, если не слишком жесток.
- Вы говорите о призовой борьбе?
- Думаю, вы можете это называть и так.
- Нет, боксом я не занимаюсь.
- Тогда у вас остается не слишком большой выбор, - сказала девушка, беря со стола какие-то бумаги.
- Может быть, я могу работать на транспорте? спросил он.
- Транспортировка - личное дело каждого.
Конечно, она права, подумал он. Телекинез дает возможность транспортировать себя или что бы то ни было... без помощи механических средств.
- Связь, - сказал он слабым голосом. - Наверно, и с ней дело обстоит так же?
Она кивнула.
Телепатия, подумал он.
- Вы знакомы с транспортом и связью?
- С их земными разновидностями, - ответил Бишоп. - Думаю, здесь мои знания не пригодятся.
- Нет, - согласилась она. - Хотя мы могли бы устроить вам лекционное турне. Наши помогли бы вам подготовить материал.
Бишоп покачал головой.
- Я не умею выступать перед публикой.
Девушка встала.
- Я наведу справки, - сказала она. - Заходите. Мы найдем что-нибудь подходящее для вас.
Бишоп поблагодарил ее и вышел в вестибюль.
Он пошел гулять.
Гостиница стояла на равнине, а вокруг было пусто. Ни других зданий. Ни дорог. Ничего.
Здание гостиницы было громадное, богато украшенное и одинокое, словно перенесенное сюда невесть откуда. Оно застыло на фоне неба, и кругом не было никаких зданий, с которыми оно гармонировало бы и которые скрадывали бы его. У него был такой вид, будто кто-то в спешке свалил его здесь и так оставил.
Бишоп направился через поле к каким-то деревьям, которые, по-видимому, росли на берегу речки, и все удивлялся, почему нет ни тропинок, ни дорог... но вдруг сообразил, почему их нет.
Он подумал о годах, которые убил на зубрежку способов ведения бизнеса, и вспомнил о толстенной книге выдержек из писем, которые писались домой с Кимона и содержали намеки на успешный бизнес, на ответственные должности.
И ему пришло в голову, что во всех выдержках из писем было нечто общее - на все сделки и должности только намекали, но никто и никогда не писал определенно, чем занимается.
"Зачем они это делали? - спрашивал себя Бишоп. - Почему они дурачили нас?"
Хотя, конечно, он еще многого не знает. Он не пробыл на Кимоне и целого дня. "Я наведу справки, - сказала белокурая гречанка, - мы найдем что-нибудь подходящее для вас".
Он пересек поле и там, где выстроились деревья, нашел речку. Это была равнинная речка - широкий поток прозрачной воды медленно струился меж поросших травой берегов. Он лег на живот и глядел на речку. Где-то в глубине ее блеснула рыба.
Бишоп снял ботинки в стал болтать ногами в воде. Они знают о нас все, думал он. Они знают все о нашей культуре и жизни, они знают о знаменах с изображениями леопардов и о том, как выглядел Сенлак в субботу 14 октября 1066 года, о войске Гарольда, стоявшем на вершине холма, и о войске Вильгельма, сосредоточившемся в долине. Они знают, что движет нами, и они разрешают нам приезжать сюда, потому что им это для чего-то нужно.
Что сказала девушка, которая появилась невесть откуда на стуле, а потом исчезла, так и не притронувшись к своему стакану? "Вы будете служить развлечением, - сказала она. - Но вы привыкнете к этому. Если вы не будете думать обо всем слишком много, вы привыкнете".
"Навестите меня через неделю, - сказала она еще. - Через неделю мы поговорим".
Они знают нас, но с какой стороны?
Возможно, Сенлак - это инсценировка, но во всем, что он увидел, была какая-то странная тусклая реальность, и он всеми фибрами души своей чувствовал, что зрелище это подлинное, что все так и было. Что не было никакого Тэйллефера, что, когда человек умирал, его кишки волочились по траве, что англичане кричали: "Ут! Ут!"
Озябший Бишоп сидел в одиночестве и думал, как кимонцы делают это. Как они дают возможность человеку нажать кнопку и оказаться вместе с давно умершими, увидеть смерть людей, прах которых давно смешался с землей?
Способа узнать, как они это делают, конечно, не было. И догадки бесполезны.
Морли Рид сказал, что техническая информация революционизирует весь облик земной экономики.
Он вспомнил, как Морли ходил из угла в угол и повторял: "Мы должны узнать. Мы должны узнать".
И способ узнать... есть, великолепный способ.
Бишоп вытащил ноги из воды и осушил их пучками травы. Он надел ботинки и пошел к гостинице.
Белокурая богиня все еще сидела за своим столом в бюро по найму.
- Я согласен приглядывать за детишками, - сказал Бишоп.
Она была очень, почти по-детски удивлена, но в следующее же мгновение лицо ее снова стало бесстрастным, как у богини.
- Да, мистер Бишоп.
- Я все обдумал, - сказал он. - Я согласен на любую работу.
В ту ночь Бишоп долго лежал в постели и не мог уснуть. Он думал о себе, о своем положении и пришел к заключению, что все обстоит не так уж плохо.
Работа, по-видимому, найдется. Если кимонцы этого хотят. И даже если это не та работа, которую хочется получить, начало по крайней мере будет положено. С этого опорного пункта человек может подняться выше... умный человек, конечно. А все мужчины и женщины, все земляне на Кимоне, безусловно, умны: если бы они не были умны, они не попали бы сюда, чтобы начать новую жизнь. Все они, по-видимому, преуспевают.