— Не правда! Не называла она его так! Это ты уже сама выдумала! — сдала с потрохами ее Арина, на что Карина показала ей язык и с серьезным видом обратилась к Марине:
— Мама, а кто такой дундук?
Сестра быстро нашла меня взглядом, порицательно покачала головой, а потом чмокнула в щеку старшенькую.
— Дундук, малышка, — это бестолковый человек.
Каришка насупилась, и недовольно сложила губки.
— Тогда Пелагея сама дундучка, раз обозвала моего дядю свиньей! Хорошо, что она уехала. У меня аллергия на дундуков!
Посмеялся про себя и мысленно отбил "пять" своей смышленой племяннице.
Мать тем временем нарочито громко прочистила горло, возвышаясь в центре как греческая статуя матери-земли и праматери всех богов и людей. С официальным выражением лица она приподняла бокал с игристым и постучала по стеклу столовым прибором. Звон моментально распространился по всей гостиной, заставив присутствующих смолкнуть и переключить все внимание с двойняшек на нее.
В жар бросило. Почуяв, что мой зад уже начинал потихоньку подгорать, я двинулся к столу. Настя заерзала на стуле, не находя себе места.
— Дорогие, прошу минуту вашего внимания! У нас с Ярославом для вас есть замечательная новость! — щелкнула она пальцами, после чего в гостиную как коршуны слетелась прислуга. Они обновили всем бокалы и так же резко исчезли из виду. — Ярослав, иди скорей сюда, — жестом руки она поторопила меня, окинула взглядом еще ничего не подозревающую Настю и ее чуть выпирающий животик.
Каким-то чудесным образом за эти минуты моей суженой удалось наесть живот как минимум на три месяца беременности. Поразительная девушка.
Настя обернулась на меня.
Мать взяла паузу, для того чтобы я подошел к своему месту, находящемуся рядом со своей беременной невестой.
Ощущая на себе пристальные взгляды отца, сестры, ее мужа-лепрекона и бабули с дедулей, я встал рядом с Настей и почувствовал колоссальное напряжение, импульсами передающееся мне.
Мать еще ничего толком не сказала, а между мной и Настей уже заискрило.
Сохраняя покер-фейс, я переглянулся с ней.
Настя мысленно спускала с меня шкуру, слой за слоем. С особым наслаждением. Ей не хватало только при всех провести большим пальцем по горлу, мол, конец тебе, Бестужев. Не жди пощады!
Кажется, она начала догадываться, что причина возникшего затишья заключается не только во мне.
— Сам озвучишь или мне сказать? — спросила мать в нетерпении.
— Я сам, если позволишь, — набрал в легкие побольше воздуха, собрался с мыслями. — В общем, мы с Настей... — я уже хотел было сознаться в обмане, как вдруг почувствовал неприятный удар по щиколотке, по костяшке. Настя зачем-то лягнула меня, а я отвлекся всего на секунду и упустил момент.
— Я так долго ждала этого радостного события! — торжественно продолжила мать. — Днями и ночами молила Господа. И вот, наконец, мои молитвы были услышаны! Свершилось, господа! Прошу вас, давайте пока год еще не закончился, поднимем бокалы за нашу семью! Черт с ними с этими итогами года! Выпьем за Ярослава и Настю!
Взяв бокалы, все дружно приподнялись со своих мест.
Мысль о грядущей катастрофе не давала мне покоя. Я стоял как вкопанный и жалел, что на столе не было самовара.
С удовольствием спрятал бы сейчас в него свою головешку, иначе жбан мой разлетится на части еще до того, как Настя все поймет.
Она налегке подхватила за ножку один бокал со стола, затем, видя мое бездействие, передала мне свой, а себе взяла бокал с водой.
— За Бестужевых! — шевеля усами, провозгласил дедуля басом.
— За молодых! — возрадовалась бабушка, с умилением смотря на мою невестушку. — Настенька, ты чудо! И аппетит у тебя хороший, не то что у этих щепок некрасовских! — бросила она сомнительный комплимент.
Настя расплылась в широченной улыбке.
Только бабуле и дедуле она была по нраву. Остальные вели себя сдержано в ее присутствии, чего не сказать было о самой Насте. Она, на удивление, чувствовала себя в своей тарелке. Полностью абстрагировалась.
— Спасибо, Маргарита Карловна, вы тоже огонь, — подняла она бокал, чокнулась со всеми, а затем опрокинула в себя содержимое бокала.
Вскоре звон бокалов и улюлюканье смолкло, все вернулись на свои места. Я тоже присел и выдохнул с облегчением, думая, что самое страшное осталось позади. Однако мать нашему примеру не последовала.