— Следы, Игорёк, следы.
— Потом, Антон Палыч. Зачистим так, что никто никогда не найдёт. Даже костей не останется.
— Грубо работаешь, Горя. Шеф этого не любит.
— Было бы рвение, а навыки придут.
— Да уж, этого у тебя хоть отбавляй.
Дверь в комнату, где сидела Птица, отворилась, и трое мужчин остановились перед диваном, на котором сидела съёжившаяся девочка. Они принялись внимательно изучать её. Птица украдкой тоже рассматривала их, прикидывая, чего ей следует ожидать от этих людей. Лицу своему она придала выражение крайней глупости пополам с испугом, что, по её мнению, лучше всего подходило к сложившейся ситуации.
Тот, которого звали Антон Павлович, довольно долго стоял, глядя на Лину, а затем скептически покачал головой:
— Не похожа. Ни в фас, ни в профиль.
— Может быть, на мать? — робко предположил красномордый.
— Откуда, на мать? — хмыкнул Антон Павлович. — Да и проверить никак. Фото у нас нет. Но, на Штурмана точно не тянет.
— Это со стороны заметно, — опять закинул удочку красномордый. — А когда самому смотреть — толком не определишь, похожа на тебя или нет.
— Ну, ладно, — согласился Антон Павлович. — Сейчас попробуем.
Он пододвинул стул и сел перед Птицей. Та покрепче прижала к груди свой рюкзак, обхватив его обеими руками, и испуганно выглядывала из-за него, словно мышонок.
— Тебя как зовут? — как можно дружелюбнее спросил Антон.
— Света.
— А фамилия?
— Первушина.
— Ты где живёшь, Света?
— В Рыжеватово.
Птица отвечала односложно, слегка растягивая гласные. Такая манера лучше всего совпадала с образом не очень умной и сильно испуганной девочки.
Антон взглядом указал на рюкзак:
— Собиралась ехать куда-то?
— К бабушке.
— С папой?
— Да.
— А где бабушка живёт?
— В городе.
— Какой у бабушки адрес?
— Не знаю.
Антон покачал головой:
— Н-да-а. Ну, хорошо, Света. Тогда мы тебя отвезём обратно в Рыжеватово, к папе с мамой.
«На фига мне в Рыжеватово, дундук ты древесный», — подумала Птица, шморгая носом.
— Но, сначала ты должна нам помочь, — продолжал Антон. — Дело в том, что мы из милиции. Вот, видишь…
Он достал из кармана какую-то красную книжечку и издалека показал её Птице:
— И мы ищем одного нехорошего человека. Вернее, мы его уже почти нашли. Но, чтобы поймать, нам нужно будет его обмануть. Вот ты и поможешь нам это сделать. Хорошо? Ты умеешь притворяться?
Птица скуксила лицо как можно сильнее.
— Не-е. Папа говорит, что обманывать нельзя.
— Правильно папа говорит. Но, это же не настоящий обман, а понарошку. Чтобы мы могли поймать плохого дядю. Понимаешь?
— Обманывать нехорошо, — занудливо проныла Птица.
— Это хороших людей обманывать нельзя, а плохих — можно. Это тебе даже папа с мамой скажут.
— Тогда поедем к ним, пусть они мне разрешат, — пустила первый пробный шар Птица.
Конечно, никуда они не поедут, потому что никакая это не милиция. Но и на бандитов, тех, которых знала Птица, и с которыми, к примеру, водился Колька Шнур, эти дядьки не были похожи. Впрочем, доверия у Птицы они, всё равно, не вызывали. Люди, которые хватают девочек прямо на дороге, вряд ли могут оказаться хорошими.
— Нет, поехать к ним сейчас мы не можем. Но, завтра, когда ты вернёшься к маме с папой, мы вместе у них спросим, и ты увидишь, что они тебе скажут.
— Завтра? Я хочу к маме сейчас.
— Сейчас не получится. Сегодня ты переночуешь здесь. Мы заедем к твоим родителям и сообщим, где ты. Может быть, даже мама или папа приедут сюда к тебе.
«Вот врёт», — пронеслось в голове у Птицы.
— Сегодня? — с радостной надеждой спросила она.
— Конечно сегодня. Ты свой адрес знаешь?
Птица помотала головой.
— Н-да, — кисло отметил Антон Павлович. — Сколько же тебе лет, Света?
— Восемь уже.
— Да? Хм, а выглядишь старше. Тогда понятно… Ну, ничего, Света. Мы их и так найдём. Сейчас я позвоню, и мы отправим туда машину с нашими сотрудниками. Я думаю, кто-нибудь обязательно приедет. Мама или папа. А пока — посмотри вот на эту фотографию.
Он достал из кармана толстый бумажник, вынул из него карточку и протянул её Птице:
— Это тот человек, о котором я тебе говорил, Света. Тебе нужно будет притвориться, что он твой папа. Понимаешь?
Птица неуверенно повела плечами.
— И зовут тебя не Света Первушина, а Вита Лазарева. Тебе девять лет. И родилась ты не в Рыжеватово, а здесь, в нашем городе.
— Я родилась в Иваново.
Город ткачих возник в её голове спонтанно, неизвестно откуда. Лишь секунду спустя, она вспомнила, что Жанка Полуян была родом оттуда.
— Да какая разница. Если этот человек тебя спросит, ты должна сказать, что родилась здесь. Вот давай попробуем. Тебя как зовут?
— Света.
— Нет, Света, ты не понимаешь. Представь себе, что я — это он. И он тебя спрашивает: «Как тебя зовут?» Ну?
— Света… Первушина.
Антон глубоко вздохнул и задержал дыхание:
— Значит так, Света. Или ты скажешь то, что нужно, или за мамой никто не поедет. А ты будешь наказана, — Антон оглянулся на красномордого. — Вон дядя Игорь тебя накажет.
Птица поняла, что слегка заигралась, изображая полудебильную девицу. Пора явить хоть искру понимания. А то эти люди были настроены слишком уж решительно, и так просто её не отпустят.
— Тебя зовут не Света, а Вита, Вита Лазарева. Повтори, как тебя зовут?
— Вита.
Имя вызывало у Птицы неприятные ассоциации с Чумой. Как, кстати, её фамилия? Она порылась в памяти, но так и не смогла вспомнить.
— Ну вот, — удовлетворённо кивнул Антон. — А фамилия твоя как?
— Моя фамилия Лазарева, — заученно произнесла Птица.
Антон поморщился:
— Сколько тебе лет, Вита?
— Я не Вита, а Света.
— Ты только там этого не скажи. Теперь ты Вита. Сколько тебе лет?
Птица помолчала немного, чтобы эффект вышел посильнее, и протянула:
— Не по-омню.
Антон резко поднялся, обернулся к красномордому Игорю, какое-то мгновение постоял молча, словно собираясь что-то сказать, с видимым усилием сдержался и принялся расхаживать перед диваном, скупо цедя слова:
— Тебе девять лет, Вита. Ты запомнила? Тебе девять лет.
Птица кивнула.
— Сколько тебе лет?
— Девять.
— Как тебя звать?
— Вита.
— А как твоя фамилия?
— Первушина.
Антон взорвался как бойлер, давление в котором превысило все возможные пределы прочности:
— Нет!!! Твоя фамилия не Первушина, а Лазарева! Лазарева!!! Чёрт бы тебя побрал, неужели ты не можешь запомнить такие простые вещи?
Птица сморщила лицо и заревела громко во весь голос:
— А-а-а, а-а-а… Я… к маме… хочу. Домой…
Истерику она закатила по всем правилам: с криком, всхлипываниями и икотой. Слёзы лились в три ручья так, что Птица даже отстранённо подумала, насколько качественно у неё сейчас всё получается.
Антон обеими руками потёр лицо и встряхнул ими, сбрасывая накопившееся внутри раздражение:
— Так. Давай с самого начала.
Он снова сел на стул, и вся карусель завертелась по новой. Через тридцать минут он не выдержал, встал и размашисто прошагал в противоположный конец комнаты, где сидели остальные.
— Бесполезно, — сказал он, обращаясь к Игорю. — Худшей кандидатуры не выберешь, даже если сильно постараешься. К Штурману её и близко подпускать нельзя.
Мясистые щёки Игоря покраснели ещё больше. Ещё бы чуть-чуть, и он начал светиться, как китайский фонарь.
— Давайте я с ней поработаю, Антон Палыч. Сейчас споёт всё, что нам нужно, как миленькая.
— Ты уже притащил её на нашу голову, психолог. Вгонишь в шок, что мы потом с ней делать будем? Нет, придётся работать со Штурманом на расстоянии. Сейчас я распоряжусь, чтобы на неё приготовили все необходимые бумаги. Нужно позвонить Руслану Константиновичу, он пришлёт человека, который займётся ею. Чёрт, времени нет. Да, Володя, — обратился он к водителю, — притащи сюда телевизор и видеомагнитофон, пусть какие-нибудь мультфильмы посмотрит, придёт в себя. И ещё…