Сомов заказал для меня сальтимбокку, а себе рибай-стейк. Вино выбирал он, применяя свои лингвистические навыки к самелье. Мне удалось понять только, что оно из Тосканских виноградников.
Откуда у Сомова столько денег, я даже в мыслях боюсь себя спросить. Это уже не тот бедный сельский учитель. Это настоящий аристократ.
После пары бокалов вина, мой кавалер приглашает меня на танец.
— Лев, скажи, ты когда-нибудь был женат? — глупый, глупый, глупый алкоголь. Меня вовсе не интересует его прошлое. Зачем я это спросила?
— Нет, никогда. У меня есть тридцатилетний сын, на его матери я не был женат. Мы редко видимся, но я очень люблю сына. На людях мы даже не появляемся, это большой риск. Я держу его подальше от себя, чтобы мой сын был в безопасности.
— Да, понимаю. — выдерживаю паузу. — А как же я? Ведь здесь все сливки общества, папарацци, а мы танцуем в центре зала.
— Ты сама можешь защитить себя, и через полчаса узнаешь, каким образом. А теперь просто отдайся музыке.
Я отдалась.
И все же ощущение обладания неведомой силой, захлестнуло мое существо. Я кинетик. Я создаю движение этого мира. Вся вселенная движется благодаря моей энергии и еще полутора тысяч таких же существ.
У меня вновь закружилась голова. Лев аккуратно отводит меня за стол.
И как я могу двигать вселенную, если даже не могу совладать с этим телом?
— Не волнуйся. Это просто вино. — будто читая мои мысли, говорит учитель.
Через полчаса мы спускаемся на минус третий этаж, ниже парковки, в просторное закрытое помещение с одним лишь входом, яркие светильники на стенах и огромная хрустальная люстра посреди зала создают атмосферу таинственности девятнадцатого века. Мебель из тех же пород деревьев, что в кабинете Сомова.
За нами заходит последний гость и закрывает за собой двустворчатые двери на ключ. В зале примерно полсотни человек. Мужчины и женщины с иголочки одетые сидят за большим овальным столом. Мы занимаем два свободных места, а я никак не могу отпустить руку Сомова. Мои пальцы впились в его ладонь. Я дрожу словно молоденькая актриса на сцене столичного театра.
Сейчас сердце выпрыгнет из груди, и я снова потеряю сознание. Если бы не вино, мышцы наверное свело судорогой. Спасибо моему спутнику, он знал, как я буду волноваться.
— Дамы и господа. Приветствую вас на внеочередном совете нашего братства. — мужчина с густыми рыжими волосами в хвостике начал свою речь. Фрак и скандинавская внешность придают ему значительную солидность. — Несколько часов назад многоуважаемый профессор Сомов нашел важную зацепку, наши враги допустили огромный промах. И если сегодня мы разработаем верный план, то возможно в ближайшее время сможем значительно сократить численность антикинетиков на планете.
Сегодня? Я смотрю на часы. Полдвенадцатого ночи. Но спешить мне некуда, поэтому можно полностью отдаться во власть времени.
Так что же такого понял Сомов из моего рассказа?
Всю ночь я слушала разных людей. Их рассказы, доводы и аргументы вводили меня в ужас. Вопросов становилось еще больше. Где-то к шести утра мне стало легче. Все становилось на свои места.
Так почему же им понадобилась именно моя машина?
Оказывается, кинетики от рождения находятся в полубессознательном состоянии. В определенный период времени годам к сорока они в первый раз сталкиваются с остановкой времени. И тогда их приводят в наше сообщество. Кого привозят даже из психушек, потому что опытные кинетики не успевают найти их прежде, чем те наведут панику.
Я приглядываюсь ко всем сидящим в зале. И вправду, этим людям не меньше сорока-пятидесяти лет. А мне всего лишь тридцать семь. Я вдруг на секунду подумала, что я особенная, но тут же прогнала такую мысль. Это было бы слишком прозаично.
А кого-то так и не успевают доставить в общество кинетиков, потому что они оказываются в очень жалком состоянии.
Кто-то вообще не просыпается. Они до самой смерти живут в подавленном состоянии.
Почему?
Потому, что антикинетики работают очень слаженно.
Они крадут вещи кинетиков, устраивают разрывы отношений, приводят в замешательство всю жизнь, дезориентируют, и те становятся обессилевшими и впадают в апатию.
Цель кражи именно моей машины, по мнению Сомова, состояла в том, чтобы не дать мне раскрыться, чтобы подавить меня, расстроить. Но, к счастью, что-то пошло не так.
Также не все антикинетики могут останавливать время когда им вздумается, а только несколько человек, некая верхушка, они ее называют «Элитой». Эти шесть человек живут в Австралии и строго по графику осуществляют остановки, во время которых их подопечные приводят планы в действие по заготовленным сценариям.