Минус в том, что если что-то пошло не так, то остановку не отменить, ее нельзя переместить на пять минут или даже секунды. Строго в назначенное время.
Поэтому, когда они увидели меня, выходящей из кафе раньше времени, они не стали красть автомобиль на моих глазах.
Эти подлые существа дождались пока остановка закончится, и я отвлекусь, чем, к счастью сидящих здесь гостей, себя и подставили.
— Простите. Но почему что-то пошло не так? Почему я раньше времени прозрела? — немного уставшая и сонная спрашиваю я.
— Не знаю. Именно это нам и предстоит разгадать.
Сомов как всегда любезен, отворяет передо мной дверь зала. Но не это я ожидала увидеть выходя из нашего укрытия.
Люди как будто сидели с нами всю ночь, в тех же местоположениях, с теми же блюдами на столах. Словно прошло не более пяти минут.
Часы на стене показывают десять вечера.
Я лихорадочно разворачиваю рукав своей меховой муфты и часы совсем недавно показывающие шесть утра, вновь поворачивают стрелки на десять вечера.
Сон как рукой сняло.
Кажется, Лев увидел мое недоумение и спешно попрощавшись с рыжеволосым мужчиной, тут же подходит ко мне.
— Ты уже столько всего за эти сутки увидела и узнала, что прямо-таки неприлично удивляться столь много раз. — и вправду, пора перестать вести себя, словно маленькая девочка, которая впервые в цирке.
— Да, прости. Какое-то сплошное шапито, а не моя жизнь. — вздох просто вырвался из моей груди.
— Что ты называешь жизнью? Годы проведенные с мужчиной, который тебя даже не любил?
— Как ты можешь так говорить? Мы были счастливы вместе. — это возмутительно, давать такую оценку времени, к которому он совершенно не имеет никакого отношения.
— Мне это позволительно. Ведь я могу судить. Если бы он любил тебя, то никогда не бросил.
Жестокость? Нет. Скорее признание, очень грубое, но я это чувствую.
— Отвези меня домой, пожалуйста.
Всю дорогу мы молчали. Возле дома, я сухо попрощалась и вышла из машины. Лев не вымолвил ни слова, даже не посмотрел в мою сторону.
— Деточка, тебе ведь уже почти сорок. Могла бы и задержаться на свидании. — мама как всегда в самую точку.
Я злюсь. Жутко злюсь. Неужели я такая никчемная, что полжизни просто выбросила на ветер? Все время до сегодняшнего дня я практически не жила. Школа, институт, свадьба, медовый месяц, попытки зачать ребенка, все впустую. Я ведь просто кинетик, двигатель вселенной.
Мой мобильник на беззвучном показывает неизвестный номер.
— Алло.
— София, прости меня. Я настоящий глупец. — тихий мужской голос с хрипотцой оживляет меня.
— Лев, это ты?
— Да. Я был слишком груб с тобой. Ты не заслужила такого обращения.
— И ты меня прости за капризы и обиды. Мне не стоило вести себя как ребенок.
— Я понимаю. Я должен сказать тебе, что ты прекрасный человек, и все через что ты прошла — это опыт, и от него нельзя отмахиваться. Ведь именно опыт делает нас умнее. Мы можем трезво смотреть на вещи.
И я рад, что мы встретились с тобой именно сейчас. Жизнь сделала нас достаточно зрелыми для такой встречи.
— Приезжай за мной.
— Я никуда и не уезжал.
Я выглядываю в окно. Стекло черного седана опускается, и в окне появляется родное лицо Льва.
— Я спускаюсь.
Просыпаюсь от приятного запаха свежевыжатого сельдереевого фреша и блинчиков с мясом.
На кожаном кресле висит мужской хлопковый халат, а на прикроватном столике записка «С добрым утром, София. Одевайся и присоединяйся к завтраку».
Очень вежливо, по-дружески. Вчера перед сном мы так и не обмолвились ни словом, никакой обиды, просто не хотелось. Лев уснул на диване в гостиной, которая кстати у него шикарная, как впрочем и вся квартира-лофт.
— Доброе утро, София. — Сомов слегка улыбается, но глаза его выдают.
— Здравствуй, Лев. Какой прекрасный завтрак. А какой запах, у меня зверский аппетит.
— На здоровье, угощайся. Завтрак должен быть полноценным, обогащенным витаминами, чтобы запустить метаболизм на целый день.
— А лишний вес не появится от такого количества калорий?
— Не у нас с тобой. Мы ведь генерируем энергию в большом количестве.
И тут я вновь вспоминаю о своем даре, если это так можно назвать.
— Но каким образом сельдерей и блинчик может поддерживать хотя бы нашу планету? — у меня вырвался невольный смешок.