Глава 8
— Много их было? — спросил Медень.
— Дюжина.
— И как ты справился?
— Я же всю дорогу контроль отрабатывал и почуяв опасность сразу метнул все подвешенные перед собой штыри, превратив пару стрелков в ежиков. Остальные не успели перезарядить луки и выстрелить, поскольку я подкинул их, как только смог, в небо, и упали они как раз на дорогу.
— Ну да. Вас было шестеро, по две стрелы на каждого. Тоурлендцы?
— Да.
— Вот видишь, как важен контроль! Если бы ты был на той ступени, что и я, то мы могли бы вас не дождаться.
— А если бы ехали все вместе, то этого могло бы и не случиться — сказал Серый.
— Тоже верно, но ребят назад не вернёшь… — согласился Медень.
— Это не отменяет необходимость правильного осмысления. Нужно не стесняться броню носить.
— Ты прав, боярин, жаль только род твой нам не известен, а так родителям твоим бы в ноги поклонился. Серыми бывают волки и зайцы, но на зайца ты не похож.
— Я не против быть волком. — усмехнулся он.
— Так тому и быть. Будем считать тебя Серым из рода Волков.
На следующий день полудюжина конных повезла оружие и боярские знаки в рода боярские.
Серый стоял во дворе, перебирая взятые с боя трофеи.
— Воевода готов выкупить у тебя оружие, броню, коней, — проговорил подходящий Медень.
— Пусть забирает. — равнодушно ответил Серый.
— Торговаться не будешь?
— Я не баба на базаре, да и боевым товарищам цену ломить…
— Хех… Правильный ты человек, боярин, — оценил его слова Медень и, подхватив с травы кучу железа, начал её транспортировать куда-то за угол детинца.
— Медень! — окликнул его Серый.
— А?
— В куче больше пяти предметов! — подколол его Серый.
— Уй-ё! — только и смог сказать наставник, поскольку куча тут же начала разваливаться. — Ну вот зачем ты сказал? — посетовал он.
— Когда ты воспринимаешь её как единое, то и она становится единым. — Серый постучал пальцем по виску.
— Это что получается? — недоумённо спросил Медень.
— А вот будет битва и проверим! — многозначительно проговорил Серый.
Серебра с залётных грабителей было немного, а вот количество готовых ножей неплохого качества Серого порадовало. Особенно на фоне того, что те одиннадцать штырей, что он метнул в лучников, обратно найти не удалось. Какие-то пролетели тела навылет, какие-то остались в самих телах, силу-то ведь он не ограничивал, от души бил.
Натянув по новой палаточный полог над телегой, Серый пошёл изучать город.
В ремесленном квартале было оживление. Кузнецы активно чинили наконечники на деревянные сохи, поскольку посевная не за горами. Серый сам увидел несколько образов конных плугов, культиваторов и борон, которые можно изготовить и внедрить в жизнь, но всё это требовало наличия рабочего места и большого количества металла, а судя по тому, что тати залётные на дороге тут гости частые, то торг тут должен быть не шибко богатым, да и цены на порядок выше чем в Смолене на готовый металл. Это зерно тут выращивают в обилии, а руды тут вроде как и быть не должно, да и с углём проблемы, ведь лесов-то тут нет.
Бросив взгляд на горящий в горне уголь, Серый удивился, поскольку уголь тут явно был не тот, что он привык видеть.
— Что хотел, боярин? — услышал он голос кузнеца.
— Здравствуй, мастер. Да вот уголь у вас увидел непривычный, вот и смотрю.
— Уголь у нас земляной, а не древесный, — коротко ответил мастер.
— Из земли берут? — недоумённо спросил Серый.
— Копают. Тут у нас недалече в степи карьеры есть, вот в них и руду и каменный уголь и копают. Там и крицы плавят и оттуда по княжеству развозят.
— А я думал, что в Полянске с углём и железом беда.
— Нет, боярин. беда у нас только с дровами, да и то сейчас лес садить стали, так что скоро этой беды не станет, но это уже наши внуки увидят.
— Спасибо, мастер. Время выберу, посмотрю, как уголь из земли берут и как сталь с железом плавят.
— А на что оно тебе, боярин?
— Я сам из мастеровых и боярином стал пару недель как.
— То-то я смотрю, что молод, а нос не задираешь. Меня Крепенем звать.
— Меня Серым кличут. Будем знакомы, мастер.
— Будем.
— Пойду торг ваш смотреть.
— А что, впервые у нас?
— Да, вчера только прибыли.
— Ну, не смею задерживать, а то и у меня дело стоит.
Улицы Полянска были отсыпаны угольным шлаком. Сапоги он царапал знатно, но по крайней мере откровенной грязи не было.