Одевшись, он присел на кровать и, сосредоточившись на метательных штырях на груди, вытянул их Силой, и, заставив полетать в воздухе, вернул назад.
— Ещё бы световой меч и Скайуокера в падаваны. — усмехнулся Серый. — Ну что, жизнь продолжается!
На этой оптимистичной ноте он, скрипнув дверью, вышел на улицу и отправился на поиски еды.
В столовой на столе лежали стопками печёные лепёшки, копчёное мясо на больших блюдах, в обилии репчатый лук в мисках и соль.
— О, боярин оклемался. А мы уж думали, совсем тебя дурные бабы со свету сжили.
— Не, парни, всё в порядке, только есть охота.
— Так садись и угощайся.
— Вот это дело, — радостно сказал Серый, и, макнув луковицу в соль, отправил её в рот. От обилия сока защипало во рту, значит следом кусочек мяса и лепёшечки, красота!
— Слышь, боярин, а правда, что тебя решили на заставу больше не пускать?
— Если честно, то пока не знаю. Сейчас вот пожую и пойду до воеводы, послушаю, что умные люди мне скажут.
Воевода сам попался навстречу.
— Ну что, отлежался?.
— Точно так. Чувствую себя хорошо.
— Вот что я надумал. Пока вы там друг друга не поубивали, то лучше отправить тебя подальше. Ты вроде в Литейном дом с мастерской строишь, так туда и поедешь. Будешь готовое оружие своего производства привозить, всё ж больше толку от тебя будет, чем если помрёшь задаром. Дам тебе с собой троих дружинников, проследят, чтоб ты спокойно вещи собрал. А бабы, если не хотят с тобой служить, то пусть одни служат.
— Понял, очень хороший вариант. Когда выезжать?
— Так, иди на улицу и там обожди. Сейчас найду тебе опеку.
То, что задница отвыкла от верховой езды, Серый ощутил практически сразу, но деваться не, куда, ведь где он оставил полётник он не помнил. Четыре часа в седле, и вот снова распахиваются знакомые ворота.
— Боярин, здравствуй. Ты как? — тут же спросил Ливень.
— Переводят на новое место службы. Так что собираюсь и отчаливаю.
— Жаль, конечно, но что тут поделать. Людьми помочь?
— Буду признателен.
Серый сразу отправился на конюшню, где стояла его телега. Быстро уложив остатки досок, он начал укладывать инструмент из мастерской, который приносили солдаты, потом сходил в свою комнату и спустил вещи и, напоследок, выкопал сумку с драгоценностями и деньгами. На все сборы ушло часа полтора. Запрячь коня и привязать к телеге верхового помогли солдаты. Серый напоследок обнял Ливня и выдал ему золотой, как «Отвалочный», чтоб мужики купили снеди и отметили его проводы. Дольше задерживаться не стал, и в сопровождении людей воеводы выехал в Полянск. На третий день он въезжал в Литейное.
Пока он лечился, пролетело двадцать дней, и его постройки уже стояли под крышами и сохли. Сразу бросилась в глаза большая пачка обожженного кирпича. Местный гончар честно отрабатывал своё золото. Выгрузив вещи в углу кузницы, он собрался отвести коней и телегу старосте, но прибежавший Стриж подвернулся как раз вовремя.
— Боярин, там мамка с сестрой стол накрывают, спрашивают, когда тебя ждать.
— С конём и телегой управишься?
— Я-то? Запросто.
— Вот и веди домой, а я сейчас тут осмотрюсь и тоже буду.
Без подарков идти не хотелось, и Серый выбрал по браслету для жены и тёщи, меч тестю и добрый нож для Стрижа. Сумку сразу закопал в кузнице, вещи накрыл кожами и придавил кирпичами и радостно отправился домой к старосте.
Верба опять была вся заплаканная и тут же повисла на шее.
Выдав подарки, он сразу поделился новостями и только после этого сел за стол.
Утром он занялся кладкой печи. Разложил купленные металлические плиты, определился с размерами и взялся за изготовление бутового фундамента.
Верба прибегала пару раз посмотреть, как любимый муж яму копает и плоские камни в неё укладывает. Потом Стриж прибежал к обеду звать, но Серый попросил принести и начал выкладывать первые ряды будущей печи.
Повезло, что в телеге был обрезок доски в форме бруска, который он распилил напополам и, прибив половину по центру второго под прямым углом, подвесил на него сделанный из гвоздя отвес. Как-никак, а этот примитивный уровень позволял хоть как-то контролировать горизонт.