Наскоро произведенная инвентаризация показала, что все на месте, надо же! И этот факт, как и наличие еды, заботливого лекаря, обклеившего поврежденный хвост болеутоляющим пластырем, и искусного полировщика ногтей, усердно наводящего лоск на обломанные когти господина – тот, верно, ими хотел проломать стену своей темницы и порядком их попортил, – настроили кровожадного Давра на мирный и благодушный лад. Он прикрыл блаженно глаза, с хрустом пожевывая какой-то зеленый осколок (зеленый металл, съеденный Драконом, помогает заживлять раны), и допрашивал нас.
- Так он впустил вас в свою сокровищницу, и показывал вам магический камень? Я вас съем. Вы все врете!
- Не врем! – возмущенно орали мы в один голос. – Вот такусенький маленький камушек, с ладошку, фиолетовый такой… Он нам его в награду предлагал, но мы не взяли…
- Что?! Не взяли?! – поразился Давр. – Вы не взяли магический камень?! Чушь какая-то.
- А зачем он нам? – удивились теперь мы.
- Как – зачем?! Вы, люди, летать не умеете, бегаете медленно, вас же любая лошадь догонит… а если погоня?! Вызывал с помощью камня видение реки, и пусть они мосты строят, хе-хе… Да мало ли!
Он даже подскочил от вдохновения. Мы переглянулись.
- А-а-а… а мы об этом не подумали.
Давр прищурился, подозрительно оглядывая нас.
- Какие-то вы странные. Не похожи вы ни на принцев, не на неучей. С Летающими разговаривать как подобает не научены; вроде не глупы, но выгоды своей словно не видите – или искусно притворяетесь. Пришли свершать подвиг – а где же ваш летописец?!
- Торн умеет писать, – ответил я, кивнув на Белого, но по красноречивому взгляду Давра можно было заключить, что не похож Торн, подтирающий нос рукавом, на человека, который умеет писать. Книга его, которая могла бы доказать обратное, в данный момент находилась у него под задницей, и Дракон её просто не увидел.
- И, к тому же, мы не собирались совершать подвиг, – продолжал оправдываться я. – Мы проезжали случайно. Ехали из провинции, от своей престарелой матушки.
- Ага. Ты еще скажи, что вы – близнецы-братья, – усмехнулся Давр. – А камень… вот дочке царя Чета он пригодился бы!
- Кстати, о дочке Чета – может, пожаловаться Алкиносту? – предложил я, отвлекая внимание Давра от наших скромных персон.
- Ты хочешь сказать – предупредить его, – Давр недовольно оскалился. – Чтобы они и его не поймали. А твое «пожаловаться» просто оскорбительно для меня. Я вас сейчас съем, и все.
- Может, все-таки полетим к Алкиносту? – робко предложил и Белый, которому уже наскучило представлять себя парадным блюдом. – Действительно, с похитителем надобно разобраться и примерно его наказать! Царь – или кто он там? – Чет невежа и неуч.
- Да?!
- И ему следовало бы объяснить, как следует себя вести с Летающими, и почему надо пригласить Императора из Драконов…
- Ну да? А как ему объяснишь, коли его кнент опутан сетями, специально для того, чтобы этого самого Летающего поймать?! Один я туда не сунусь, меня снова поймают, как дикого кабана – отличные у него ловчие, однако… – он снова треснул в ярости хвостом, и монеты полетели брызгами в разные стороны.
- Ну, будем еще мы и Алкиност, – оптимистично ответил Белый. – И, если привлечь еще кого из Драконов, попросить помощи у Совета – наверняка он разрешит месть, – то не смогут же они переловить всех?! Лети, спроси!
- Нет, все-таки вы хотите меня ограбить! – разозлился Давр снова. – Я вас съем!
- Ну и жмот же ты! – плюнул я. – Алкиност не трясется над своим сокровищами так!
- У него целый кнент, – парировал Давр. – Он куда богаче меня, у меня есть лишь этот замок. А если меня ограбить, то чем я буду платить за еду своим подданным, э? Или предложишь мне грабить, как и царь Чет? Кстати, что такое «жмот»?
- Жмот – значит очень, очень жадный человек, – ответил я. – А почему вы вместе не живете?
- Драконам вместе жить не положено.
- Ерунда! А еще говорите, что люди – дикари, что связывают себя условностями. А почему Драконы не работают? Если бы тебя ограбили, ты тогда мог бы зарабатывать себе на жизнь честным трудом.
Давр расхохотался, от восторга колотя лапами по грудам монет:
- Работать! Ха! Ты когда-нибудь видел работающую ящерицу? Или птицу? Куда я сунусь с таким телосложением и такими размерами, а? Ткать? Прясть? Писать? Плавить железо и серебро?
- Но ты сильный, – не унимался я. – Мог бы пахать землю, вертеть мельницу…
- Да? – Давр хитро сощурил глаз. – Если в плуг запрячь десять человек, они тоже будут сильны вместе, как лошадь – но почему-то запрягают всегда лошадь, или волов, глупых безмолвных животных, которых в награду за их труд лупят палками и заставляют спать в вонючем сарае. А ты согласился бы таскать плуг и спать в сарае?
- Причем тут я?
- Притом, что ты, как и я, умеешь мыслить, а значит, можешь возмутиться… можешь быть недоволен чем-то… желать лучшего…
- Ты спал бы не в сарае, – уступил я. – А в своем замке.
- Хорошо; но ты – ты! – согласился бы таскать плуг, если бы тебе это было по силам? Согласился бы? А-а, вижу, что нет. Потому что такой унизительный – животный, – труд задевает твою человеческую гордость, порожденную великим разумом. Так почему же мне ты предлагаешь такую работу? Или ты думаешь, что у меня нет гордости? Чем ты лучше меня? Почему ты ставишь себя выше меня – неужели лишь потому, что я похож на глупых ящериц, которые греются на солнце в лесу на камнях и которых без труда ловят сопливые карапузы? И вообще – где твое почтение, принц Дракона?! Отец мой, что за мысли бродят в головах людей?! С каких это пор они стали думать о том, что благородного Дракона можно использовать как безмозглое животное?! Да за одни эти речи тебя полагается съесть – за что, говоришь, Алкиност приблизил тебя? Ты же варвар, варвар и есть, кто ж еще? – впрочем, он уже не злился; видимо, ему уже полегчало, и он был настроен вести философские беседы. Да и вообще – сдается мне, что «съем я вас!» – это у него просто такое ругательство. Любимое.
Белый моментально уловил это благодушное настроение, смачно облизал свою ложку, вытер остатки подливки из котелка кусочком хлеба и смело уселся по-турецки прямо перед мордой Дракона.
- Но люди-то на тебя работают! – обвинительным тоном заявил он. – Чем же они хуже тебя?
- Хуже? Я сказал – хуже? По-моему, нет. Если б я считал людей хуже себя, разве бы я платил им зеленым металлом за их услуги, и за еду, которую они мне дают? Конечно, нет. Твой друг справедливо заметил – я сильный, куда сильнее любого из людей, и я мог бы использовать свою силу, чтобы добыть себе все, что необходимо. Это единственная работа, на которую я годен. Ею ты предлагаешь мне заняться? Кстати, этим я и собираюсь отплатить Императору Чету… зажарить Императора… сожрать его дочку… – промурлыкал он, щуря злые глаза. – Это весьма приятная идея!
- Давр, – укоризненно покачал головой Белый, – Алкиност не ест людей, а ты…
- А я ем людей. С удовольствием! – он посмотрел на нас и мне стало неуютно под его взглядом. – Я далеко не так добродетелен, как Алкиност. И потом, я же не Император. Мне не нужно подавать серым людишкам пример мудрости, царственного величия и прочей ерунды, и являть собою средоточие всех добродетелей, известных разумным существам.
- Как не стыдно! – сказал Белый и повернулся к нему спиной. Давр громко расхохотался:
- Я пошутил! Кто бы мне позволил? Чтобы отомстить Чету, я с утра разослал почтовых голубей ко всем членам Большого Совета, и с места не двинусь, пока это разрешение не придет, хотя я точно знаю, что оно будет.
- Ого! Какие строгости! – удивился я.
- Да, чужак… ты ведь Чужак? – я не стал уточнять, что он подразумевает под этим словом, но думаю, он был недалек от истины. – Неужели ты думаешь, что Дракон, символ мудрости, просто так, по собственному капризу, нарушит равновесие между Летающими и людьми, чем доведет до войны и убийств? Люди глупы, но нельзя же их за это убивать.