Это тебе кто сказал? Очень даже я заметил, особенно тыльной своей частью. Да только время было дорого, чесаться было некогда.
Да! И, хромая, он понесся вперед, навстречу Драконам.
Зрелище было великое!
Озверевшие, озлобленные люди, распаляя себя боевыми криками, бежали навстречу Драконам, и лица их искажались яростью, а над головами все быстрее и быстрее вращались пращи – и Драконы, совершенно молча и зловеще заходящие на очередной круг и несущиеся прямо на людей на бреющем полете. Две силы друг против друга; двое противников, достойных уважения – ибо люди, потерявшие людское обличие, и ставшие страшнее огнедышащих, были смелы и отчаянны, и это не могло не вызывать уважения.
Белый, конечно, проигрывал эту гонку. Он, со своей хромой ногой, не мог угнаться за ловцами, которые были все сплошь сильные, выносливые мужчины, и я, до того в ступоре наблюдающий за происходящим словно со стороны, словно не участник, а посторонний, вдруг сообразил, что я вообще-то верхом, и что моя помощь Белому будет как нельзя более кстати.
Почти не помню, как я настиг его; не помню, как подхватил и втащил его в седло позади себя, и конь мой храпел, не желая идти навстречу явной гибели – потому что Драконы, разинув страшные пасти, неслись теперь на нас, и мы были в первых рядах кандидатов в жаркое. А впереди бежали озверевшие люди, понявшие, что мы – одни из тех, кто осадил их замок нынче утром, и приближаться к ним было самоубийством.
- Вперед! – страшным голосом прокричал Белый; геройство поглотило остатки его разума, и он не думал о том, что зубастая пасть Давра сейчас может сомкнуться у него на шее. – Беги, как не бегал никогда!
Это он коню.
И мы понеслись дальше; и Тэсана, которую он так редко вынимал из ножен, теперь летела над высокой травой, сверкая красными отсветами пожаров, и я понукал коня, направляя его прямо в дымную полосу, туда, куда уходили ловцы.
И мы настигли их; конь наш заплясал, меся копытами истерзанную землю с обгоревшей травой, и Тэсана рубила, рубила тонкие металлические ячейки, и ловцы, озверев, оставили свои попытки накинуть сеть на Драконов, и перешли в рукопашную с нами – сколько рыл познакомилось с моим сапогом, и сколько дырок просверлила моя Айяса – то одному богу было известно, но позади меня завопил Белый, свергнутый на землю, и конь мой встал на дыбы, сбросив и меня, и наши противники торжествовали – а в небе в тот же миг просвистели крылья, свободные крылья Драконов, и не было сети, в которой бы они могли запутаться!
От немедленной гибели нас спасла лишь канава, в которую мы свалились, не то разъяренная толпа просто растерзала бы нас на месте.
А так – пришлось немного спуститься вниз.
- Ух ты! – я сел, выпучив глаза, с полным ртом песка. У меня даже мысль родилась, а не придумал ли человек колесо, так же вот кувыркаясь откуда-нибудь. Белый, запутавшийся в собственном плаще и обрывках сети, съезжал вниз на собственной мадам Сижу, вслед за мной, и его за ноги хватали преследователи.
Толпа навалилась на Белого, опутывая его клочьями сети, кто-то, как собака, впился в мой плащ, и завязки его душили меня, и висящие на руках люди мешали даже дышать – не то что драться. Меня кусали, щипали, про колотили – молчу. И я думал, что теперь-то мне и настанет конец, и это славный конец для принца! В бою во имя своего суверена.
Внезапно тот, что висел на моей шее, взвизгнул и взвился вертикально вверх, подобно ракете. Сходство довершал дым и пламя, валящие из его задницы.
Люди, держащие мои руки, начали вдруг хлопать себя по плечам, на которых расцветали лепестки пламени, и я смог, наконец, взмахнуть мечом. Вжик! – и не стало удерживающих меня слева. Вжик! – и от Белого, упакованного, как муха в паутину, отвалились сразу трое.
Над нами завис Давр, подняв целый ураган своим крыльями. Огонь, раздуваемый этим ураганом, разбегался в разные стороны, вычерняя землю, а Давр, мастерски и очень метко плюясь маленькими жгучими комочками огня, разгонял наших неприятелей. Миг – и мне драться не с кем было, и я зря воинственно сжимал Айясу. Все кончилось; ловцы потерпели сокрушительное поражение и ретировались. Белый, прорубая Тэсаной себе путь в сетях, ругался гнуснейшими ругательствами. У него был подбит глаз, и опалены волосы чуть не до плеши. Дракон смеялся, глядя на наши нелепые фигуры.
- Давр, обоих вас черт дери! – заругался Белый, немного отойдя от шока и проверив на наличие все зубы во рту. – Что за бойню вы устроили?! И где были ваши глаза?! Сеть, разве не видно было сеть?! Сколько народу угробили…
- Нисколько, – ответил Давр, приземляясь и с интересом рассматривая распухшее лицо своего фаворита. – Одного лишь палача – жалко тебе, да?
- Зато сколько людей уйдет с этого поля с ожогами, – заметил я, наклоняясь над поверженным Белым. Тот попытался встать, но охнул и снова упал на зад.
- Я, кажется, ногу сломал, – мрачно сказал он.
- Да нет, – утешил его я. – Это вывих. Считай, ничего нет. Пустяк.
- Это точно, – язвительно заметил он, – ничего нет! Не осталось ничего от моей ноги! Сейчас вот встану и порублю их как капусту!
- Кого ты собрался рубить, герой? – усмехнулся Давр. – Все разбежались. Да и мы сейчас полетим домой.
- А как же Чет? – насторожился Белый. – Ты его простил? Или уже того...?
- Я решил его не есть, – ответил Давр. – Не то отравлюсь еще. Я ему просто поджег хвост.
- У него нет никакого хвоста! – заподозрив Давра во лжи, тоном изобличителя заявил Белый.
- Зато есть место, где он должен бы крепиться.
- А принцесса? Я знаю, её поймали солдаты.
- Достойного друга принца гложет совесть? Надо же. Неужели жаль? Человек пожалел человека, какая редкость… Я лишь слегка подправил её личико да опалил головешку. Думаю, теперь у неё отпадет желание смотреться в зеркальце так надменно и кичиться своей красой перед вонючим, безобразным ящером, коему должно ползать на грязном брюхе. Ну, доволен моими объяснениями – хотя с какой стати я тебе их даю, чужак?!
*****************************
====== 3.НАЧАЛО. ======
Да-а, снимаю шляпу, Черный. После твоей вставки о битве с Четом все сразу стало ясно…
Что за издевку я слышу в твоем голосе?!
Что ты! Никакой издевки! Однако ты осветил лишь маленькую часть этой запутанной истории и внес еще больше путаницы, приплетя сюда еще и Драконов (об этом мы договорились написать гораздо позже). Как мы назвали её? Кинф, Блуждающие Звезды? Ну, с Драконьими отродьями (ой, как нас только не обзывали!) все ясно – они извечные кинф, это так называется и по ту сторону гор Мокоа. Чет-угольщик и его дочь – разве не блуждающие? Сколько уж изблудили…ой-ой! Но вот еще одну звездочку мы забыли дружище. Нашу Неудачницу. Помнишь?
А- а, её…Слушай, Белый, я с ней не так хорошо знаком, как ты. Это по твоей части и о ней рассказывай ты сам, ладно?
Ладно, буду очень рад. Итак…
Вечером её никто не пытался столкнуть на линию. И она спокойно добралась на аэробусе до дома. И зашла в лифт. И нажала… нет, не на тринадцатый родной этаж, а на двадцать пятый – там, в темной тишине, пахнущий металлом и деревом, был Зал Боя.
Это была святая святых любого воина и здесь на подставках, полочках, крючьях, вбитых в стену, и просто на бархатных подушках, возлежало Оружие. Любое. Очень старое и очень хорошее. Красивое и простое. Знакомое любому – и не знакомое, забытое за давностью лет.
Любители холодного блистающего металла, отрицающие какое-либо великолепие огнестрельного оружия, могли найти здесь сотни лезвий древнейших мечей разных: от прямых восточных, изысканных и величественных в своей простоте, с рукоятями, удобно выточенными для ладони, с кистями, до западных, широколезвийных, тяжелых, с затейливо выполненными гардами, украшенными блестящими камешками; от тонких шпаг и кинжалов до саев и нунчаков, от копий до топоров, отточенных как бритва и иногда украшенных перьями, с перевитыми лентами оплетки древками. Среди этого царства блистающих лезвий лежали и тяжелые дубины, шипастые герданы, заточенные кастеты и метательные ножи. На особых подушках лежали хлысты и бичи, свернутые в кольцо, с лохматыми, завитыми кокетливо кончиками, с отполированными до блеска множеством рук деревянными ручками, украшенными перламутровыми кольцами и резьбой. Рядом стояли пики и алебарды, в деревянные круглые чурбачки были воткнуты остроконечные звезды из отполированного металла и лежали рядышком бумеранги. Висели колчаны со стрелами и луки – настоящие боевые луки, которые, может быть, держали воины Робина Гуда; и все это было отточено, ухожено, оттерто до блеска и пахло металлом, живым металлом, которого каждый день касались руки.