- Он богат! А если мы заполучим его – заручимся его поддержкой, дружбой, – мы заполучим всю Пакефиду! Теперь ты не какой-то незаконный самозваный Император из крохотного кнента, и на тебя никто не будет показывать пальцами и говорить, что ты должен звать на трон Летающего! Ты – царь соседней огромной страны, большей, чем любой из кнентов. Любой Летающий захочет наладить с тобой торговые связи; а если ты будешь зван в дом к этому Натх Ченскому, то ты будешь зван ко всем! А там уж твоя забота, как завоевать любовь и расположение Летающего…
- Да ну? – Чет устроился ещё удобнее, подперев голову рукой. Мысль о возвращении еще больше манила его. – Ну, так расскажи мне подробнее о Натх Ченских наследниках – ты ведь много о них знаешь?
Ой, лукавил Чет! И сам он путешествовал не меньше – когда-то угольщик из южных кнентов пришел на восток, перейдя Великую пустыню. Принятый в племя всеми отвергнутых сонков, он повел его против кнента с незадачливым обедневшим Императором – человеком, но и трех лет не продержался на троне – выгнали его братья Натх Ченские.
Не мог он забыть их, такое не забывается. До сих пор задница на погоду ноет…
– Двое их, – послушно начал Тиерн, – старший Алкиност Натх. Моя праматерь помнила его еще совсем молодым… Впрочем, он еще не вошел в зрелость, но уже полон сил, не скоро еще окаменеет его чешуя.
Если б он был человеком, можно было бы сказать, что он мужчина в расцвете лет. Младший – Давр Натх, злобная тварь, Ярость Небес… Кнент его рядом с Алкиностовым, и куда меньше. Принцев у него, вроде, нету еще. Я, по крайней мере, ни одного не припомню. Он сильно молод еще, не то сто или даже всего пятьдесят лет тому назад он терял молочные зубы. Нам он не интересен, так как заезжий принц Алкиностов наместник, и, возможно, наследник. У него буква «аль» на диадеме отлита, – это означает, что предыдущий принц не давал о себе знать лет пять, видели? И татуировка на руке опять же Алкиностова. Алкиност – второй по богатству в восточных кнентах. Ему доверяют Драконы, его уважают, хоть он и не самый старший. Вот если б мы..!
- Достаточно! Я понял, – Чет подскочил и заметался по залу, словно черная птица. – Я знаю, знаю, где Алкиностов кнент – рядом с моим бывшим царством?
- Верно, – подтвердил Тиерн.
- О, если бы мы тогда захватили не его брата, а его самого… Да ведь мой кнент отошел этому, Ярость Небес который?!
Тиерн кивнул:
- И это верно.
- А почему бы это его звали Ярость Небес? – заинтересовался Чет.
- Потому, что он, ящер, Вах его раздери, как только летать выучился, так начал нас от своих владений отгонять – точнее, от владений, которые теперь принадлежат его брату. То отряд где разгонит, то, опять же, вождя сожрет или красавицу…
- Сонских?
- А то чьих же?!
У главной лестницы грянул церемониальный гонг, и Чет обернулся на звук.
- Её наимудрейшество, великая, прекраснейшая из прекрас…- льстивый голос захлебнулся, словно говорившего ткнули ногой в живот, и закончил он уже булькая и хныча. – Принцесса Тийна…
И принцесса появилась где-то высоко, на площадке лестницы, по которой когда-то спускались короли из династии Андлолоров на важные церемонии.
Словно ледяной водой плеснули в царя – он впился глазами в неясную фигуру, виднеющуюся в темноте, и какая-то мысль родилась в его голове…
Может, на эту удочку ловить иноземца? Говорят же, что пакефидские принцы влюбчивы?
Тийна медленно спускалась по лестнице, и даже при тусклом свете можно было увидеть, как она хороша собой – высока, стройна. Для сонской принцессы она была очень хороша, что показывало, что и из сонка при надлежащем уходе возможно сделать человека.
Друг мой, о чем это ты? Она же не сонк, а регейка!
Но, наверное, не красота её и не белизна кожи была более всего примечательнее – на Тийне было платье, принадлежащее когда-то принцессе карян Кинф. Это платье цвета меда мягко и свободно облегало фигуру Тийны, словно сам мед, если б она им облилась. Переливаясь, истекало в складки, украшенные тысячью искр бисера, нитки которого, свисающего с талии Тийны, покачивались и танцевали при каждом движении женщины… И вуали – драгоценные вуали, которые так и не надела царственная Кинф.
- Дочь моя! – довольный своими замыслами, Чет рысцой побежал ей навстречу и поцеловал её в лоб. – О, какая почетная миссия ложится на твои плечи!
- Какая? – предчувствуя недоброе, поинтересовалась она. Отец не стал браниться на неё (что обычно не забывал делать при любой возможности), и это более всего сбивало с толку.
- Принц! Приезжий! – Чет всячески подмигивал и изображал какие-то загадочные знаки бровями. – Не хочешь ли выйти за него замуж? За пакефидского принца!
Тийна ахнула и зарделась; и вспыхнул безобразный кривой шрам в виде завитка Даврова знака на её щеке, такой, что горит и на моем запястье, на руке принца Давра.
Неправда; на твоей руке это выглядит куда эстетичнее, чем на её физиономии. Можно сказать, что Давр опробовал свой талант живописца на её щеке, надеясь снискать славу старика Леонардо, но понял, что тянет только на Пикассо… в плане стиля, конечно, а не славы.
- Как – замуж? – в смятении пробормотала она, и сердце бешено заколотилось в её груди. Самая заветная мечта Тийны – выйти замуж за пакефидского принца, и все равно за какого, но…
- Он разве приехал сватать меня?
Чет поморщился; радужные мечты его словно ветром сдуло; вот вредная баба, вечно все портит!
- А, забудь... – махнул он рукой. – Конечно, он не за этим приехал сюда! И тем более не станет этого делать, если узнает, кто расписался на твоей роже…
- А как же тогда… Я же его не видела, и он меня…
- В том-то и дело. Околдуй его! Он богат, его покровитель богаче всех в Пакефиде. А это – самый богатый человек в Мирных Королевствах, – Чет слегка соврал.
Но лишь очень слегка.
Ой, лицемер! Давай-ка вспомним, что самый богатый человек – это не «принц Зар», а один наш общий знакомый, которого Алкиност и объявил своим наследником, и имя ему – Зед, Черный Алмаз!
Но тогда, в тот вечер, об этом не мог знать ни Чет, ни тем более Тиерн. О принце Черном Алмазе в Эшебии вообще тогда никто ничего не знал.
Принимается.
– Представляешь, как ты заживешь?
- А он хорош собой? – с надеждой спросила Тийна.
- Да какой там! – Чет махнул рукой, бестактно начихав на её чувства, и плюнул бы, если б речь шла не о принце. – Тощий, маленький, бледненький, хлипкий молокосос, пятнадцать ему, что ли… Даже не знаю, достанет ли у него сил любить тебя как следует, такую кобылу… Да не это главное! Ну?
Маленький и бледный мальчишка! Тийна кусала губы, нервно сжимая тонкие пальцы. С одной стороны – принц, мечта. А с другой стороны…
– Он нам нужен, – голос Чета стал угрожающим, а глаза злы. – Околдуй его. Мне все равно, на кого он вскарабкается, на тебя или на судомойку, но он должен будет ходит за мной по пятам и умолять меня принять его в нашу семью. Я должен стать для него важным человеком, ясно? Найди в своей Варковой (Варк её раздери!) книге подходящее заклинание, а иначе я сожгу её, клянусь!
- А если он мне не понравится? – голос Тийны плаксиво дрогнул и Чет нахмурился, как грозовая туча.
- Понравится – понравится, – сурово сказал он. – Эй, что это ещё такое?!
На темной лестнице, откуда только что спустилась Тийна, появились какие-то неясные силуэты и послышалась какая-то возня и тяжкое сопение уставшего и измучившегося существа, готового бросить все к едрени фени и уйти, а они пусть сами возятся, если им так нравится!
- В чем там дело? – гаркнул Чет, и несчастный, дрожащий и измученный голосок ответил ему под аккомпанемент шаркающих ног и натужного сипения:
- О, великий…царь, – поток грязной брани и тяжелое шкрябанье железа о камни ступенек. – Мы поймали вчера это… – смачный шлепок, словно кто-то влепился физиономией в пол. – Карянина, о, царь!
- Рыцаря?! – ахнул Чет, когда вымокшие и усталые, грязные ушастые сонки в количестве шести человек опустили перед ним тушу, спеленатую в плащи. – А почему я только сейчас об этом узнаю?
- Так мы его это… – сонки, переминаясь с ноги на ногу, потирали распухшие носы и подбитые глаза, и Чета передернуло от мысли о том, что было бы, если бы этот человек вдруг стал сопротивляться. – Волокли же сюда!