Но Тийне срочно нужно было уединиться с ее избранником. С неудовольствием поглядывала она на восторженные рожи сонков – теперь их и палкой не отгонишь от их прекрасной госпожи! – и запоздало жалела о своем опрометчивом желании покрасоваться. Но сделанного не воротишь.
А с приезжим надо поговорить! Ой, надо!
Видя в его зеленых глазах восторг, граничащий с благоговением, Тийна понимала, что теперь приезжий в ее власти, и скажет ей все, что она спросит, и сделает для нее все, что сможет!
А значит, так ли нужен ей отец?
Нет; этого старого дурака можно просто отодвинуть в сторону, и уехать с приезжим самой.
Вот этот-то вопрос Тийна и хотела обсудить с приезжим, приглашая его на прогулку по темному сырому саду.
Приезжего не смутила перспектива шататься в кромешной тьме под ледяными порывами ветра, словно неприкаянная душа по чистилищу. Напротив, он, казалось, был в полном восторге от этой затеи.
- Конечно, несравненная. Все, что пожелаешь. Я был бы дураком, если бы отказался от возможности смотреть на тебя. Даже глаза старцев откажутся слепнуть, лишь бы только видеть тебя…
- Мой принц, но нам нужно ехать утром, – вмешался Савари, не понимая, что происходит. Кинф обернулась к нему, и от её пустого, неживого взгляда ему стало не по себе, и дурные предчувствия усилились.
- Разве ты решаешь, что я должен делать? – зло спросила она. – Я уеду тогда, когда захочу. И это день наступит не завтра. Даже если бы завтрашний день грозил мне гибелью, я бы и с места не тронулся. Идем, несравненная, – она обернулась к подло ухмыляющейся Тийне, – мы будем гулять столько, сколько ты захочешь, и делать только то, что прикажешь ты.
- Но, господин мой, – в отчаянии крикнул Савари, и Кинф снова посмотрела на него уничтожающим взглядом.
- Еще одно слово, – процедила она, – и я велю убить тебя. Молчи, раб. Я – господин.
И Тийна бросила через плечо торжествующий взгляд победительницы на расстроенного старика.
Так-то. Знай свое место.
Дверь за ними закрылась; ничего не понимающий Нат вопросительно смотрел на старика, но тот молчал.
– Старший, – наконец произнес рыцарь, – что происходит? Я ничего не понял. Королева притворилась?
- Боюсь, что нет, мой мальчик, – печально произнес Савари. – Боюсь, что нет. Я узнал этот свет, и эту магию – когда-то давно я знал повелительницу Болотного Духа. Но как она могла..?
- Что она сделала? – не понимая, о ком говорит старик, спросил Нат.
- Свою силу, всех своих рабов-духов она влила в тело этой женщины. Это маленькое, несчастное, слюнявое существо, которое мы подобрали под дверями наших покоев, и которое так отчаянно и зло цеплялось за одежду королевы – она, видимо, пожелала власти над принцем, и она получила её, но какой ценой?! Кстати, мальчик мой, а почему ты не пал жертвой её чар? Все очарованы ею; ты видел, как её стражи смотрели на неё?
- Но ты – ты тоже не очарован, – возразил Нат.
- Я! Странно было бы, если у меня, у мага, не нашлось защиты от этого наваждения! А ты – ты другое дело. Может, у тебя есть какой амулет?
Нат лишь пожал плечами.
- Нет у меня никаких амулетов, – ответил он. – Да кто, кто? Кто околдовал королеву?
- Одна старая колдунья, – Савари недобро прищурился, и пробормотал пару отвратительных ругательств. – Вот напасть. Что же делать? Надо освободить королеву от чар – ах, как быстро начинают сбываться самые страшные проклятья! Боюсь, наши планы нарушены бесповоротно. Но мы еще поборемся! Идем, – Савари оглянулся еще раз на дверь с разломанным засовом. – Запри чем-нибудь эту дверь. Придвинь к ней этот сундук, вот так. Никто не должен будет знать, что мы уходили отсюда тайным путем, и никто не должен знать, где этот путь – только ах, боюсь, что это уже давно не секрет!
Вернувшись в опустевшую комнату, Савари прошел к постели и на стене нашел медную простенькую дощечку-солнце. Нажав её, он открыл ход – камень, запирающий его, двигался с трудом, словно нехотя, и видно было, что давненько им не пользовались.
- Идем, – Савари ступил в темноту. – Нет, не бери факела, не нужно. Будет достаточно светло.
И в самом деле, стало светло – Камни, засветившись, выхватили из чернильной темноты лицо старика, и свет их стал из голубого синим от изумления и, возможно, страха.
- Что это? – в удивлении произнес Нат, оглядываясь кругом. – Магические Камни?!
- О, да, – ответил Савари, оглядывая Камни, как старых знакомых, протирая блестящую граненую поверхность темной жесткой ладонью, стирая капли влаги и налипшую паутину, словно лаская. – Это очень старые Камни. И они меня узнали – не так ли? Моё появление означает для некоторых из них надежду. Идем, друг мой, проверим, прав ли я в своих догадках.
- Надежду на что? – переспросил Нат, пропустив мимо ушей последнее замечание Савари.
- Надежду на свободу, – ответил Савари. – Они были заточены сюда много столетий назад.
- Заточены? Но за что?
- За те дела, что они совершили. Ты бы видел, что они творили! Это была Каменная Эра, эра, целая эпоха, когда среди людей не было ни героев, ни путешественников, да и имен-то у людей не было. Даже у королей – тебе не назовут ни единого имени монарха того времени. Имена – такие, чтобы их можно было запомнить и передавать из уст в уста, как что-то религиозное и святое, – были у этих вот Камней. Камням этим был дан только разум, и ничего больше. Ни сожалений, ни милосердия, ни любви. Они подчиняли себе людей – целые племена и народы, – и питали свою странную жизнь их смертями. На алтари восходили сотни людей, но каждому из них этого было мало, каждый считал, что другой – сильнее его, и жертв становилось все больше и больше… Жестокие короли древности приделывали их себе не короны и отправлялись на войну – где больше льется крови? Мир тогда погряз в битвах, и все только потому, что этим стекляшкам было мало, мало силы! Жадность – это одно из немногих чувств, которое им дано… они, каждый из них, напитался силой так, что её с избытком хватит еще на тысячи лет, и однажды один великий человек захотел их остановить. Сам он был стар и немощен, а мы втроем – мы были молоды и смелы, отчаянны… он научил нас. Это был Радиган Андлолор, первый Король, чье имя не потерялось в веках.
Мы собирали целые армии и прочесывали все земли, шли из города в город, предавая их огню. Мы повергали наземь монархов и вынимали из их венцов эти Камни – о, это был тяжкий труд и великий подвиг, вынуть камень! Но мало было вынуть его – нужно было еще подавить его сопротивление, не пасть жертвой его чар. Для этого мы сооружали саркофаги, где помещали камень и запечатывали его заклятьем. Потом мы несли их сюда, в этот замок, и замуровывали в этих стенах.
И вот сегодня я вижу силу, которая когда-то побеждала целые народы, в теле маленькой женщины. Этой силой были покорены многие Камни, сильные и беспощадные – разве можно так просто делиться ею?! Разве можно доверять безумцу факел и пороховую бочку? Но само по себе это не так опасно: опасно лишь для самой принцессы. Худо другое: как эта сила удерживается в ней? Что её сдерживает? Это может сделать лишь сильный камень, очень сильный! И я даже догадываюсь, какой, но в ужасе отгоняю от себя эту мысль… но напрасно!
Восклицание старика было горестным; он остановился у стены, залитой ярким светом Камней, и рука его легла в выбоину.
- Да, я прав, – прошептал он, – это она! Эльвира жива – но что же она натворила!
- Что случилось, Старший? – осторожно произнес Нат, видя отчаянье старика.
- А ты разве не видишь? – тяжело произнес Савари, так тяжело, словно непомерный груз давил на его плечи. – Она вынула камень. Вынула сильнейший камень в этом крыле замка! Его звали Ролл, это был твой камень. Твои предки, много мужчин твоего рода, все сплошь подобные тебе, Рыцари – Красные Львы, под предводительством этой чародейки добыли его в великой сече. Их смерти напоследок напоили его силой твоего рода, великого рода! Они же привезли его сюда и помогли Эльвире вставить его – это тоже страшное и тяжкое дело. Поэтому ты тут сейчас – камень связан с тобой и свободен, сейчас – свободен, и он позвал тебя…
В каменном коридоре раздались гулкие удары, отдающиеся многократно от стен, стук копыт лошади, и, обернувшись на звук, Савари с Натаниэлем увидели приближающегося всадника.