Солнце любви затуманено ложью,
Сердце дрожит огоньком на ветру,
И возлагают влюбленные душу к подножью,
Острому лезвию между двух свеч, колдовства алтарю.
Пламя дрожит под судьбы ледяным ударами,
И занесен над свечою клинок колдовства.
Свечи, как звезды, разбросаны парами.
Чья же свеча перерублена будет?
А может, моя?
(Белый)
Истинно, Белый!
**********************************
Палка Савари пребольно треснула Шута в живот, и он покатился по земле, не сумев даже вскрикнуть как следует – крик словно застрял в горле, перехваченном спазмом боли, и Шут катался по сырому снегу, вытаращив налитые кровью глаза, и сипел, отходя от удара.
- Тихо! – Савари черной тенью накрыл его, уволакивая за полувросший в землю постамент, зорко оглядываясь по сторонам. – Прости меня, мальчик мой, но я не мог допустить, чтоб ты загубил свою жизнь так бездарно и безрассудно! Ну-ка, отдай-ка мне это! – он ловко подцепил концом посоха выпавший из ослабевшей руки нож и отбросил его подальше в рыхлый снег, где он и потерялся. – Ну же, не будь таким ревнивым!
- Она…она… – рычал Шут, багровея, ворочаясь в мокром снегу.
- Знаю, знаю – эта юродивая посмела прикоснуться к королеве – спокойнее, мальчик мой, спокойнее, не то мне придется снова тебя ударить! Я же говорил – она околдовала королеву. Теперь-то ты мне веришь?
- Подумать только – она называет луноликой эту…эту…с её разорванной мордой и слюнявым ртом! Она, которая меня не считала себе ровней – собирается жениться на беспородной изуродованной девке!
- Однако! – Савари ловко зажал рот Шуту, погрозил ему пальцем. – Тише! Как ты сказал – с разорванной мордой?
- А как же еще!
- Не кричи так! Думаешь, мы здесь одни? Посмотри-ка вон туда – там притаился Первосвященник, которому очень интересна как сама Тийна, так и то, что здесь происходит. Там тоже кто-то прячется, думаю, советник, а во-он там стоят те, кому надлежало бы быть на страже. Думаю, все они слышали этот разговор не хуже нас с тобою, ведь для того они и явились сюда. И ни одному из них, кроме тебя одного, и в голову не пришло кинуться на принцессу с ножом, кроме тебя, конечно, хотя у них есть на то более чем веские основания, влюбленные ведь собираются убить их царя. Как ты думаешь, почему?
- Не знаю и знать не хочу!
- А я знаю – потому что они околдованы тоже своей молодой госпожой. Не в такой степени, как королева, но все же они не могут отвести от неё глаз. Да тише ты, ревнивец! Теперь у меня еще один вопрос: а почему ты не околдован ею? Почему ты не в плену той красоты, что заставляет их молчать?
- Ты – тоже! – едко заметил Шут.
- Я маг,- ответил Савари, – и странно было бы, если б в моем распоряжении не было защиты от чужого колдовства, пусть даже и такого сильного. Но ты – ты простой смертный. Неужели твоя любовь сильнее чар Эльвиры? Сильнее настолько, что ты до сих пор видишь изуродованное лицо Тийны? И для тебя она осталась просто юродивой со слюнявым ртом?
- Посмотри – она целует её! – вскричал Шут, порываясь подскочить на ноги, но Савари вновь удержал его, повалив на снег.
- Да что же за напасть такая! Чего ты хочешь добиться, глупец?
- Я убью Тийну, и королева освободится от наваждения!
- Убью! Экое сильное слово! А так ли ты силен, как это слово, мальчик? Как только ты занесешь нож, на тебя кинутся те, кто сейчас подсматривает за своей госпожой, кинутся, как верные псы, и растерзают тебя на куски – и королева тоже, она первая, уж поверь мне! Но даже если б они и не тронули тебя пальцем – смог бы ты победить ту силу, что подчиняет себе столько людей? Я говорю о магии, о той магии, которая мне знакома, которая когда-то заставляла покоряться ей целые страны и народы. Великие полчища склонялись перед нею – что ей один человек? Ты умер бы, даже не коснувшись её. Разве могу я допустить это? – лицо Савари собралось во множество мелких добрых морщинок, он тихонько рассмеялся. – У тебя интересный дар, мой мальчик, я даже не слыхал о таком. Разве могу я позволить тебе вот так бездарно погибнуть? Нет; ты еще пригодишься мне, я узнаю, в чем твоя сила. Отчего её магия на тебя не действует?
Шут словно не слышал его; горящими глазами смотрел он – нет, пожирал взглядом Кинф, и не мог успокоиться. Руки его с силой мяли рыхлый снег, оставляя черные полосы, и меж побелевших от усилия пальцев текла талая мутная вода.
- Ну, идем, – примирительно произнес Савари, взяв Шута под руку. – Я помогу тебе подняться!
- Не тронь меня старик! – Шут свирепо вырвался из его рук. – Как бы то ни было, я тебе не помощник, и с тобой я не пойду никогда! Оставь меня!
Зло сорвав с плеч намокший плащ, в полах которого он запутался, Шут подопнул его и бегом направился прочь, проваливаясь в рыхлый снег и оскальзываясь, сжав озябшие покрасневшие руки в кулаки.
====== 1.ДЕНЬ. ======
Ну, и..?
Что – «ну, и..?»?
А дальше-то что?
Да ничего! Ты не делай вид, что тебе безумно интересно! Ни в жисть не поверю, что тебе интересно после твоих комментариев… Ты зачем повествование испоганил?!
Я–а?! Испоганил?! Да я только внес живую струю в твой зубодробильный трактат… С моими замечаниями дело пошло куда интереснее!
Да уж… интереснее! Зато потерян дух событий!
Подумаешь, дух! Ну, проветрил я немного застоявшийся смрад – что, жалко тебе, что ли?! Ладно, ладно, больше не буду, вот те крест во всё брюхо! Хотя эта придворная тягомотина мне порядком поднадоела. Итак..?
Все было очень быстро.
Промокший и промерзший Шут ворвался в опочивальню царя – охрана, которая издали увидела настроение господина Шута, благоразумно поспешила удрать прочь, – и весьма бесцеремонно растолкал его.
- А?! Что?! – Чет торчком уселся на кровати, потирая заспанные глаза кулаками. Шут, схватив какую-то тряпку – скорее всего, это был предмет из гардероба Чета, скажем, его кушак, – яростно вытер красное лицо и мокрые волосы и плюхнулся на кровать.
- Вставай, Чет, – проговорил он. – Тебе грозит беда – о, теперь я не преувеличиваю, нет! Приезжий в сговоре с твоей дочерью решили убить тебя, чтобы завладеть твоим царством и царством, откуда приехал посланец. Они обещали подарить друг другу ценные подарки на свадьбу – головы своих государей! Ах, да. Я забыл сказать! Приезжий предложил твоей дочери выйти за него замуж, и сегодня они, скорее всего, женятся. А ты – умрешь.
- Что ты несешь?! – долго и страшно прокричал Чет, откидывая одеяло и обнаруживая под ним тонкие голые ноги, не прикрытые ночной драной рубахой. – Что ты несешь, дурак?! Не ты ли мне говорил, что приезжий – женщина?! Как же женщина может жениться на женщине?!
Шут застонал, с силой сжав голову руками.
- Я не могу всего тебе объяснить вкратце, Чет, – ответил он глухо. – Я не могу тебе всего рассказать! Но верь мне – тебе нужно любым способом выпроводить твоего гостя прочь! Ин с ним, не убивай – только вели убираться, и как можно подальше! Вместе с ним уберется и твоя дочка, и тогда ты будешь в безопасности!
Слушая эту сбивчивую речь, царь поспешно натягивал штаны, прыгая на одной ноге.
- Как ты заставишь посла убраться вон? С ума сошел? Хочешь оскорбить его государя? И какая она… тьфу! Какая же она женщина? Если влюбился в мою дочь, значит, мужчина! – Шут гадко ухмыльнулся, думая – ну, вот я мужчина, но что-то равнодушен к твоей дочери! Так что…
- Да говорю же тебе..!
- Ты меч его видел?
- Еще бы. Он очень большой. Его трудно… не увидеть.
- И Драконья кровь. Думаешь, даст Дракон крови девке-кинф, а?
- Ну, дикие глаза еще ни о чем не говорят. Они всегда были такие, – хладнокровно ответил Шут. – А, кроме того, если Дракон и подарил ей титул Сына, то это просто очень смелая женщина. Или очень умная женщина – я слышал, принцы Драконов не столь славны своими ратными подвигами, сколь дипломатическими. Скорое всего, она у него вместо посла, искусного в переговорах.
- Тьфу ты, Понк тебя утопи! – взорвался Чет.
- Я не пьян! – озлился Шут. – Но все равно – это женщина.
В дверь постучали, и спорщики, до того момента оравшие без стеснения друг на друга, смолкли вмиг и переглянулись. Вот оно!