Но шло время; и Палачи начали вспоминать, что ни тоже люди. И в их сердцах начала просыпаться жалость – они не считали таким уж страшным преступление памфлет или дерзкую шутку, за которую Камни велели им убивать. И они начали заменять казнимых людей в их камерах пыток собой. Они тоже верили, что Равновесие – нужно… Так появились первые поселенцы в этой земле – сюда нас выносили Палачи. Здесь мы узнавали о Равновесии и понимали, что не можем нарушить его. Можно было б расколоть Камни, скажешь ты. Некоторые пытались – но только нашли свою смерть. Камни не повредить обычным ударом.
Мы сговорились с Палачами; расточительно было убивать так много людей, говорили они. Мы научились варить отвары, поддерживающие сердце, – человек жил долго, очень долго, что бы с ним ни делали… Возможно, он и не ощущал боли, только ужас – есть такие грибы, которые совершенно притупляют боль. Палачи сами просили этот отвар для тех, кто был достоин. Это гнусно и страшно, это наш грех, но многие из нас прошли этот путь без грибов. Может, это отчасти нас оправдывает.
Затем вновь появился Предатель; его призвал наш камень, и он тайком спустился в подземелье… Он прожил многие века, сохранил молодость и красоту, жил, наслаждаясь миром, который не касался его своей скверной… Нет, не спрашивай меня, кто это, я не знаю, да и никто не знает – даже мужчина это или женщина. Моя мать немного помнила его – говорила, что это был человек с осанкой гордого короля, выступавший сколь важно, столь же и плавно. Меня тогда не было, я родилась много позже, – королева улыбнулась, увидев в лице Тиерна понимание. – Да, мы, кто молод и не отмечен болью, родились здесь. И все мы похожи друг на друга, у всех нас большие глаза, привыкшие к полумраку.
Словом, Предатель был в ярости оттого, что Палачи худо выполняли свое дело. Ему казалось, что Глаз Бога раскрывается и видит его, потому что Камни вокруг ослаблены милосердием Палачей. Он хотел убить их – он мог это сделать! Но вступились наши старейшины; они повели наших воинов в бой, и мы повергли армию из безумных Учителей! И против наших воинов его чары, на которые он так рассчитывал, были бессильны. Он не смог придать ни мужества, ни сил своим страшным воинам, и они вынуждены были биться просто оружием – и они проиграли, потому что один наш воин стоит доброй сотни этих злобных ублюдков, которые лишены смелости и могут убить человека лишь когда руки его крепко схвачены. Странно это, но они трусы, и если Учитель остается один на один с врагом, он мигом теряет всю свою буйную ярость и бежит. Это в стае они бесстрашны и злобны.
Не знаю, отчего так произошло, но в нашей земле Предатель был беспомощен, как ребенок. И он вынужден был просить нас помочь ему усыпить Камень снова. Он сказал, что если он проснется – о, что тогда настанет! Все горе земли не сравнится с тем, что сумеет устроить этот Камень! Он обещал нам, что отпустит Палачей – когда жизнь их прекратится, он не станет набирать новых, и нашей Песни довольно для того, чтобы Камень был безопасен. Мы заключили соглашение, и он в присутствии Палача и Старейшин нашей земли утопил в Мертвом Озере Ключи от Башни Учителей. Постепенно Палачи умирали; спал Камень, убаюканный нашей песней, и мы думали, что однажды избавимся от стыда и проклятья Эшебии. Но ты принес весть, и она нас не порадовала – дни последних Палачей сочтены, что само по себе не так уж и плохо. Худо другое – Предатель снова тут. И Ключи от Башни Учителей не лежат на дне Мертвого Озера.
- И что теперь? – прошептал Тиерн.
- Ничего. Я собрала старейшин здесь для того, чтобы сказать – соглашение нарушено. Вновь выпущены Кровавые Учителя, и они начинают свою охоту. Поэтому мы не будем больше петь Песню. Камень проснется.
Собравшиеся заволновались, зашевелились.
- А что, если то, что предсказывал Предатель, правда? И что, если Камень потопит мир в крови?! – выкрикнул лучник. Королева лишь покачала головой, прикрыв глаза.
- Нет. Я долгие часы беседовала с дремлющим Камнем. Я прислушивалась к нему. Я хотела узнать, чего так опасается Предатель, я не хотела ему слепо верить. Я узнала. В Камне заключен дух Тавинаты, дух демона смерти. И он пылает жаждой мести; но только к одному человеку. К Предателю. Камень опасен только этим. Если он проснется, Тавината настигнет Предателя. Все эти смерти были нужны Предателю лишь для того, чтобы оградить его самого от Тавинаты. Я окончательно убедилась в этом, когда рассказала камню о том, что поведал мне наш гость. И потому я спрашиваю вас, старейшины: что нам сделать? Выпустить пылающего гневом Тавинату из Камня, или же оставить все как есть? Мы можем уничтожить логово Учителей, да мы так и сделаем, обязаны сделать; но если Предатель останется жив, он придумает что-нибудь еще. Он устроит Башню Учителей в другом месте, он посеет зло так далеко, что мы не сможем дотянуться до него.
- Я готов хоть сейчас идти в бой! – пылко ответил лучник Орлис. – И меня не страшат Учителя; но как я узнаю Отступника в лицо? Никто не видел его уже многие годы. Поймать и выпытать у Учителя? Это ничего не даст; они безумны, говорят, они и не люди вовсе, а демоны, которых Предатель вызывает из преисподней, и мы просто потратим время.
- Есть приметы, по которым можно признать Предателя, – спокойно ответила королева. – И первая из них – Предатель никогда не расстается с трубкой, этакой маленькой дорогой вещицей, которую ему когда-то подарил Андлолор. Она была привязана к его поясу, когда он спускался в наши земли, и рисовальщик, очарованный её изяществом, зарисовал её, а потом и выполнил точно такую же из кости и красного дерева. Если Предатель жив, он и сейчас носит её с собой, привязанную к поясу.
- Ерунда! – горячо возразил пылкий Орлист. – Трубка – это всего лишь вещь. Он мог её потерять, сломать, выкинуть. Да разных трубок в этом мире просто пропасть! Нельзя полагаться на этот неверный признак!
Королева улыбнулась.
- В чем-то ты прав, – ответила она. – Но Предателя видели четырежды, и всегда эта вещица была при нем. И тысячу лет назад, и триста, и сто. Такие вещи не теряют, друг мой. Но даже если ты и прав, и если эта вещь утеряна и не может нам указать на него, то есть еще один верный признак, и уж он-то не может не указать на него.
- Какой же?
- Предатель беспомощен перед Сильфами. Сила нашего ума и нашей чистоты сильнее его чар. Он непременно попытается что-то предпринять, если заметит за собой погоню, попытается обратить вас против друг друга, или отвести глаза – это не подействует на вас, а его выдаст. Вот и все. Вам не нужно таиться, напротив – вы должны трубить во все стороны о цели своей, и о том, кто ваша добыча.
- А как же Учителя? Он может выставить их против нас, и он непременно сделает это чтобы защититься! – сказал Орлис.
- Это неизбежно. Но мы должны встать с ними лицом к лицу и наконец-то перебить их всех до единого!
- А если не лгут легенды, и если это действительно не люди, а демоны, которых Предатель вызывает из преисподней? Если им нет числа?
- Тогда мы должны с землей сровнять самое то место, где открыта им дверь в наш мир, и уничтожить Ключи. Мы не должны более прятаться. Наш мир и покой не должен быть подобен равнодушию. Возможно, кто-то из нас не вернется больше сюда никогда – да, да, юный Орлис, не нужно думать, что Кровавые Учителя тупы и ничего не умеют, кроме как мучить людей! Они так же искусно могут прятаться, как и ты, и так же умело ставят ловушки на свою добычу. Не стоит недооценивать врага. Теперь вы, – королева обернулась к безмолвным серым теням, – Великие Равновесы, должны решить, кто из вас пойдет в верхний мир и поможет отыскать Предателя. Вам будет сложнее всего, ведь кто бы из вас не пошел туда, обратно вернется уже другой человек, если вернется вообще. Никогда больше вам не стать Сильфом, потому что скверна мира коснется вас, и вы отразите в себе дурных людей, тех, которых здесь нет, и это отражение будет в вас вечно. И покой души будет потерян навсегда.
Один, молодой, склонил голову, и Тиерн с удивлением увидел, как по его щеке скатилась слеза. Тот, кого называли Равновесом, откинул серый капюшон и оказался на удивление ярким для этого мира человеком. У него была загорелая кожа, словно он недавно еще жил в верхнем мире, темные волосы и ярко-зеленые глаза.