- Что это?! – орали они. – Что это?! Священный Чиши повержен! О, горе нам! – Перед её глазами промелькнула чья-то фигура, и она накрепко зажмурила глаза, как будто это могло спасти её от чужого взгляда. Эта мера помогла; как только она перестала видеть то, что натворила, разум стал возвращаться к ней. «Что я делаю тут? – в ужасе сообразила она. – Сейчас они кинутся искать преступника, и найдут меня… и им потом не докажешь, что это не моих рук дело. Сейчас же исчезнуть!»
Все так же зажмурившись, она пробиралась на ощупь вдоль стены. В светлом пятне посередине зала метались какие-то люди, что-то кричали, но она слышала только свои шаги. Прочь, прочь! Она спасется, если только шаг сделает за порог. Тогда уже можно не таиться, тогда можно сделать вид, что она только что пришла.
Её рука нащупала дверной косяк, и глаза её распахнулись.
Посередине зала лежали жалкие останки разбитой статуи, вокруг бестолково суетились люди, разыскивая осколки, и ничего страшного и пугающего в сонском божке больше не было.
В зал заваливались новые и новые желающие посмотреть, что произошло, и на неё никто не обращал внимания. Кто-то даже толкнул её плечом, и она окончательно очнулась.
«Пора», – решила она, и смело шагнула в зал.
- Что тут происходит? – кричала она, протискиваясь сквозь толпу поближе к месту события. – Что за шум? Да пропустите же!
У самой разбитой статуи сидел советник. В его руках Тийна увидела алмаз – он растерянно вертел камень в руках, словно надеялся, что его можно как-то вставить обратно, и это исправит дело.
- Что произошло? – повторила Тийна. Советник поднял на неё перепуганный взгляд. Губы его тряслись.
- Статуя Чиши разбилась, – прошептал он. – О, это недобрый знак! Это зловещий знак! За все то время, что он существует на этой земле, он ни разу не разбивался так… Он уцелел в войнах, он не сгорел в пожарах, и его глаз всегда, всегда был жив… как такое могло произойти?! Отчего?!
- Ты уверен, что он разбился сам? – осторожно произнесла Тийна. – Невозможно, чтоб у бога просто так отвалилась голова!
- Здесь никого не было, принцесса, – произнес советник упавшим голосом. – И никто не видел, чтобы кто-то сюда входил.
«И это очень хорошо», – про себя подумала Тийна.
- Это знак того, что сонкам больше нельзя находиться в этих землях, – продолжил советник. – Мы прогневали Чиши. Мы покинули свои земли, забыли своих предков, их обычаи, и живем в чужой и чуждой нам стране. Здесь никто никогда не слышал о Чиши, и никто не хотел бы ему поклониться. И он обиделся! Нам нужно вернуться в Пакефиду, иначе нам не вернуть его благосклонности. Чиши зол на нас, о, как зол!
«А вот это уже плохо», – подумала Тийна.
- Чушь, – резко выкрикнула Тийна. Голос её окреп, она уверенным шагом прошла к разбитому божку. – Разве не жили мы пять долгих лет здесь, в этой стране?! Чиши позволял нам это! И сейчас – разве гневался на вас Чиши? О, нет! Напротив – дела наши только начали налаживаться! Разве не послал нам Чиши иностранного принца? Разве мир с кнентом этого принца – это не шанс вернуться обратно в Пакефиду, откуда нас изгнали? Не тайком и не как бандиты, не воровать и грабить на больших дорогах, а жить в кненте наравне с другими! Этого хотел бы для вас Чиши! Другое дело, – голос её стал вкрадчивым, – что кто-то не хотел бы возвращаться в Пакефиду. И этот кто-то, – Тийна обвела внимательным взглядом столпившихся вокруг неё сонков, – тот, кто доволен своим жалким царством, тот, кого выставили из Пакефиды и кто боится туда возвращаться, тот, кому не так уж плохо живется и без теплых лугов родного кнента, взял и разбил вашего Чиши. Затем, чтобы вы уверовали в то, что Чиши прогневался на вас. И чтобы вы в своей печали не видели того, кто желает вам зла.
- Что? – пробормотал советник, понимая, куда клонит Тийна. – Но этого никто не видел, и обвинять царя…
- А разве я сказала, что это сделал царь? Разве я хоть раз назвала его имя? Нет. Так отчего же ты решил, что это царь? Потому, что больше некому! Потому, что он больше всех имеет в этой стране, больше любого из нас!
Тийна обернулась к молчаливым слушателям. Щеки её пылали.
- Посмотрите, – вскричала она, взмахнув рукой. – Всмотритесь в это место! Разве этого вы хотели? Пустых и высоких залов, холодных каменных стен? Нет! Когда мы шли сюда, нам обещали горы сокровищ, теплые войлочные шатры для каждого и безбедную жизнь! Где это все? Кто-нибудь видел в своей жизни золота больше, чем горсть монет, которая полагается в год как жалование? Нет! А где это все? Где богатства короля Андлолора? Где его жемчуга и алмазы? Они были тут – посмотрите, на стенах все еще видны дыры, где они красовались.
- Это мы их вынули, принцесса, – хмуро напомнил советник.
- Правильно! А почему?
- Потому что нам нужно было на что-то жить, – ответил советник, все еще не понимая, куда она клонит.
- И это верно! Но неужели у короля, который украшал золотом стены, не было ни монетки в казне?! А если они были, эти маленькие золотые монетки, то где же они? Где обещанный дележ после победы? Где безбедная жизнь? Нет их! – голос Тийны окреп. Она понимала, что вышла на нужную ей тему, и толпа с ней согласна. – Но есть же кто-то, кто живет и ни в чем себе не отказывает. Кто содержит гарем и платит своему Шуту, этому поганому карянину столько, сколько не платит никому из вас, верных его слуг? И этот кто-то сейчас вероломно сломал статую вашего бога!
- Но зачем это ему нужно? – поразился советник. Тийна торжествовала. Победа была в её руках.
- А затем, – тихо и вкрадчиво ответила она, – чтобы от вас избавиться. Не забывайте о принце – царь хочет вернуться в Пакефиду, и принц этот – прямое приглашение туда. Но с кем он туда вернется? С сонками-завоевателями? С сонками, которых боятся все Мирные Королевства? Нет; он не хочет, чтобы на него косо смотрели Императоры. Он не хочет никаких вопросов и тем более – осуждения. Он не хочет никого убеждать в том, что и вы достойны жизни в Мирных Королевствах, как и прочие. Он хочет избавиться от вас. Просто избавиться. Ему все равно, куда вы денетесь. Даже если вы пойдете войной на Мирные Королевства, вы уже будете не с ним, и он – не с вами. Будет даже лучше, если вас там убьют. Он теперь не нуждается в вас. Верные псы, вы выполнили вашу работу! Вы завоевали ему страну; помогли продержаться до того времени, когда стало возможным вернуться. Теперь ваше место на помойке. Убирайтесь!
Сонки мрачно молчали; хитрая Тийна искусно задела самые сокровенные и болезненные струны в душах солдат.
- Так неужели, – продолжала Тийна, ободренная молчанием, – вы достойны такого вероломства? Неужели мы позволим тому, кто пьет нашу силу и жизни, с триумфом вернуться на родину, а нас бросить здесь, оставить ни с чем?
- Так что же делать? – раздался несмелый голос. Тийна побоялась оборачиваться к спрашивающему, потому что чувствовала – страшный, демонический хохот готов вырываться из её губ.
- Смерть ему, – негромко бросила она, и зал взорвался жутким ревом.
- Смерть! Смерть! – голосили сонки, опьяненные самым любимым своим словом. – Смерть царю-предателю!
Скоро в зале остались только Тийна и советник, ошеломленный таким поворотом дел. В душе его боролись противоречивые чувства. С одной стороны, он готов был с радостью принять волю своей прекрасной госпожи, а с другой – он в ужасе понимал, что сейчас царя убьют, и тогда…
- Кого же посадим на трон? – произнес он. Это скорее была мысль вслух, нечаянно вырвавшаяся наружу. – Кто теперь будет царем?! Князья и бароны затеют драку, они будут претендовать на трон..!
- Претендовать? – насмешливо переспросила Тийна , оборачиваясь к нему. – Зачем же спорить, если есть законный наследник – я?
- Ты с ума сошла, госпожа, – сглотнув слюну, произнес советник. – Ты женщина. Кто позволит тебе сесть на трон?! Твое место – в женской половине дома, а после замужества – и вовсе…
- А если сказать, – Тийна подошла к советнику, и её горячие губы зашептали ему прямо в ухо, – что Чиши так хотел? Если сказать, что это – его промысел?
- Но… – проблеял советник, багровея, словно она шептала ему на ухо вещи неимоверно соблазнительные.