Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
====== 1. ПОДНЯТИЕ ФЛАГА. ======
Вот тут просто необходимо внести пояснение.
Итак, речь идет, несомненно, не о совсем наших временах. Даже совсем не о наших. И мы с моим другом Саней Черным просто решили посмотреть со стороны на это – между собой мы называли это Вальхаллой. Почему? Как же – вслушайтесь в названия! Солнце у них – Один, один из спутников планеты называется Торн (чуть ли не Тор), а где-то глубоко на юге, за цепью непроходимых гор и пустыней дикари справляли праздник в честь Локки. Или в честь другого божества – но имя было о-очень похоже.
Вот мы и решили посмотреть, а вдруг это и в самом деле Вальхалла?! Ну, пусть другая планета, подумаешь!
Но наше допотопное корыто, наше средство передвижения с гордым именем «Пегас» сломалось и предательски рухнуло посреди Пакефиды (тоже забавное название). Это был как знак свыше, судьба! До базы нас дотащили наши же исследователи-историки (причем в ходе нашего непродолжительного контакта мы раз сто услыхали «Вальхалла» и «временной переброс»). За одним они поведали нам о печальной судьбе династии королей-Андлолоров Одинов. Конечно, нам стало интересно – что это за Одины? Почему династия пала? Захотелось посмотреть. Пощупать. Услышать. А потому нам пришлось действовать…
Перво-наперво нам выдали местный прикид – нет, чисто внешне он действительно ничем не отличался от местного, зеленые шерстяные штаны, куртка и меховая засаленная безрукавка с ремешками вместо пуговиц (а кто бы дал пуговицы неумытому крестьянину?!) и лохматый нечесаный парик. Но, несмотря на внешнее сходство, костюмчик выгодно отличался от местного тем, что в нем не было блох, и при всей его замусоленности он был чистый и не драный.
В таком виде уже было можно идти в люди, не вызывая ничьих подозрений. Язык местный? Ха! Паршиво, но мы его знали. В конце концов, могли притвориться таким дремучими крестьянами, которые пальца из носа не вынимают и говорят только на тему «пожрать» и «посрать».
Точнее, такая легенда устроила бы меня. Я, когда гид первый раз вывел нас на легкую экскурсию на базар, вернулся оттуда под таким впечатлением, что меня уже можно было выдавать за полоумного глухонемого крестьянина. Черный утверждает, что я что-то мычал счастливым голосом, пускал слюни, и глаза у меня были бешеные. Но амбиции Черного простирались дальше «срать».
- А почему простолюдинами? – недовольно бурчал он. Если мои глаза блестели бешено, то в его определенно вырисовывался вполне конкретный образ – красавец рыцарь в блистающих доспехах на статном коне (причем конь был на порядок чище рыцаря и, конечно, не такой блохастый), сопровождающий паланкин со знатной дамой. Причем справочник по геральдике и прочей мудреной дряни гласил, что оный рыцарь при всем его великолепии, при породистом скакуне (а конь реально был великолепен!), вооружении и доспехах, покрытых чернеными узорами, всего лишь мелкий помещик, так, прыщ. Знатная дама наняла его как стражника, как секьюрити, если хотите.
Высшая каста, знать по призванию, лучшие умы (здесь они назывались Наследниками Богов, потому что становились государями они очень редко, если Бог даст, а мы для себя переименовали их в принцев, так привычнее) – вот на что замахивался честолюбивый Черный. Принца мы видели всего один раз, и то издали. И то почти не увидели – скорее, услышали. Он проезжал по городу по своим принцевым делам, и толпа, как сумасшедшая, кинулась смотреть на него. Нас, конечно, оттеснили – не место таким оболтусам, как мы, рядом с божеством! Поверх голов мы увидели прямого и строгого всадника, в красивом и простом походном костюме, таком изысканном и изящном, что у прыща-секьюрити не хватило бы ни извилин в голове, ни денег в кошельке, чтобы такой пошить. О лошади я промолчу – то был если не Пегас, то Единорог.
Вслед за Наследником Богов ехал знаменосец с его знаменем и личная то ли гвардия, то ли охрана, то ли еще что, а впереди него неслись вассалы и дули в рога – играли положенный по этикету предупреждающий сигнал! Вообще-то он предназначался для того, чтобы предупредить простолюдинов о приближении принца с многочисленной свитой, дабы простолюдины разбежались, и чтобы всадники не потоптали пеших, но на деле все было наоборот – толпа облепила с обеих сторон дорогу, люди свистели, улюлюкали, кидали вверх шляпы, и даже цветы под ноги лошадям. Принц сдержанно, но очень искренне прижал руку к сердцу, слегка поклонившись на обе стороны людям – и процессия исчезла за воротами, ведущими с базара.
Ну, это надо же – такая любовь и всеобщее поклонение! Конечно, я бы тоже хотел вот так скакать по площади, чтобы мне радовались люди, и девушки улыбались…
- Эва, куда махнул! – наш гид энергично почесался, вылавливая в складках одежды вялую блоху – откуда ей, бедной, знать, что ткань его рубашки пропитана отравой? Даже укусить, наверное, не успела. – В принцы! Да их наперечет знают. Всего пятнадцать Мирных Королевств, принцев – тех, кто еще молод и в состоянии заниматься делами государства, и под которых вы могли бы закосить, – около двадцати, может, чуть больше. Под кого косить будешь? А если встретишься с двойником? Он тебя по головке не погладит: за то, что ты его именем пользуешься, угандошит, и все!
- Убьет?! – поразился Черный. Гид задумчиво надул губы и кивнул:
- А то! Как вора – ты знаешь, что имя для них такое же достояние, как и деньги, там, замки? Имя наживают, зарабатывают, имя – это… у-у! А ты – принц… Не выйдет. Кроме того – это чернь любит принцев, потому что большинство из них из черни. А знать их терпеть не может. Вот этот же мелкий дворянчик трижды зубами бы заскрежетал прежде, чем поклониться. И в большинстве своем принцы – это только приличная одежда да чистое рыло. А в душе они все простые парни, и в носу не прочь поколупать…
Но все эти уничижительные речи были Черному до задницы. Пусть другие колупают в носу! Он этого делать не намерен! А в том, что он собирается стать принцем, сомнений не было – иначе зачем бы ему было тайком проносить меч?
Раза с пятого нас отпустили на планету одних. К тому моменту мы освоились, я перестал впадать в экстаз при виде экзотики, а Черный перестал кидаться за каждым проезжающим с пеной у рта. Словом, в один прекрасный день на базарную площадь ступили еще два ничем не примечательных человека – один с черными, как смоль волосами, другой с белыми, порядком выгоревшими на солнце патлами.
Мы были просто двумя великовозрастными оболтусами – по тем меркам пятнадцать лет – это очень много, – и встречные, окидывая нас неприязненными взглядами, кривили в усмешке губы, потому что одного взгляда на нас было достаточно, чтобы понять кто мы.
А что? Какие могут быть сомнения? Оба одеты кое-как, да еще и не по моде – сейчас вместо ремешков-застежек носили желуди, обтянутые тканью, очень удобно! Голенища наших сапог были слишком высоки, почти под колено – а сегодня даже самый серый крестьянин знал, что приемлемая длина голенища – до середины икры! Куртки наши… да тоже рвань приличная. Видно, долго валялась в сундуке, куда положила их давненько запасливая мамаша, которой жаль было выкидывать почти новую одежду, почти не порванную, и откуда вынула бы снова лишь затем, чтоб надеть на пугало вместо истлевшего наряда.
Ясное дело, тупые крестьянские сынки! А вот и причина, отчего пугало осталось без новой одежки, а над деревенскими дурнями потешался каждый встречный – мечи. Небось, не только одежку продали, но и все отцовское наследство спустили, чтобы купить такое! И пользоваться-то не умеют, и за какой конец держать не знают, а туда же… Мечтатели! Наверняка странствующие рыцари, или считают себя таковыми; наслушались в детстве сказок от своего неумытого деда о том, что какой-то батрак когда-то уехал из их деревни в город и там стал человеком – а то и принцем, мало ли как мог приврать, старый козел! Ишь, и ручки-то у обоих чистенькие, не привыкшие к труду, ничему не обученные: ни гвозди вколачивать, не землю пахать, ни шорничать, не плотничать, ни ковать, ни черта они не сумеют! Много ли ума и умения надобно, чтобы друг в друга железками тыкать? Сызмальства, видать, ничего путного они этими ручонками не делали, трутни…