- Черный, мы проспали! – я начал толкать его в бок, и он поднял лохматую голову с зажмуренными глазами с подушки.
- Куда? – пробормотал он. – С ума сошел? Сегодня все закрыто. Какой приличный горожанин будет работать в праздник?
- А какой нынче праздник? – поразился я. Мысль о том, что и здесь бывают такие праздники, при которых закрываются все заведения, выбила меня из колеи.
Черный приоткрыл один глаз.
- Ну, ты даешь! – произнес он. – Сегодня же начало турнира меж принцами Мирных Королевств! То, к чему я стремился и все такое. Как ты мог забыть?
Я замер, словно громом пораженный. Прошло уже восемь месяцев! Неужели..?
А, впрочем, да. В самом деле, не мог же Черный так вымахать за каких-то пару месяцев. И волосы – он тихонько отрастил волосы почти до плеч, как того требовала местная мода, и сжег на прошлой неделе парик в камине!
Черный сладко, со вкусом потянулся. Он славно выспался, и настроение у него было прекрасное.
- Ну, давай подниматься, раз проснулись, – миролюбиво предложил он.
Мы оделись и умылись – еще одна привычка, которую нам приходилось тщательно скрывать, потому что мало кто из наших знакомых мылся вообще. Я потравил блох, пробравшихся к нам из других номеров (по комнате распространился приятный сладкий запах), и Черный принялся яростно драть свои кудри буйные щеткой.
Надо сказать, мы к тому времени были персоны известные, по меньшей мере, в том кругу, в котором вращались.
Мало того, что Черный твердо закрепил за собой имя Непобедимый Тристан, побив всех, кто вызывал его на поединок, так мы еще и начали задавать тон в моде.
Представьте себе человека, одетого бедно, как и большинство простолюдинов, но опрятно – зеленый костюм Тристана всегда был выстиран, выглажен и приятно пах недорогими духами. На плаще никогда не было ни мятых складок, ни пятен грязи или жира, что обычно случалось с теми, кто ужинал, не раздеваясь и путешествовал, неделями не меняя одежды. Под ногтями у нас обоих никогда не водилось грязи, а волосы наши, что его, отращенные, что мои, стриженные под горшок, всегда блестели, расчесанные и чистые, и в них не водилось ни блох, ни вшей. Вид наш всегда был строгий, подтянутый и полный достоинства. Словом, о нашей чистоте и гигиене не могли мечтать даже очень богатые люди, главным образом потому, что ни у одного из них не было ни стиральной машины, ни стирального порошка, ни шампуня, ни утюга, ни дихлофоса, коим я щедро и брезгливо вытравливал всякую жизнь из нашей одежды по вечерам, ни «Пегаса», где все это было. Черный утверждал, что наши штаны после моей санобработки походили на ядерную пустыню.
Этот чистоплотный имидж добавлял нашим скромным персонам некий дополнительный ореол таинственности. По углам шептались (когда мы проезжали мимо), что мы – обедневшие князья инкогнито, иначе как объяснить нашу странную неприязнь к блохам и высокомерность?
Итак, Черный навел обычный марафет, прицепил к поясу свою катану (мне на сборы нужно было меньше времени главным образом потому, что у меня не такие длинные волосы как у него), и мы важно потопали на праздник.
К тому времени я уже много чего знал о Мирных Королевствах, главным образом потому, что успел до того, как Черный сделал из меня грушу для битья, почитать разные местные религиозно-исторические книги, коими он сам меня щедро снабдил, стырив в библиотеке исследователей.
Во-первых, Государями во всех Мирных королевствах были Драконы. Как сие понимать, я не знал – видно, это были очень сильные или смелые люди, подумал я. Далее в книге говорилось, что именно Драконы являются источником золота Мирных Королевств – а золото тут не обычное, а зеленое, и не золото вовсе, а какой-то другой металл, – и это навело меня на мысль, что Императоры все сплошь алхимики или колдуны. Далее было одно интересное местечко про имя – оказывается, с удивлением прочел я, имя можно продать, подарить и сделать с ним все то, что обычно делают с хорошим товаром. И чем известнее человек, тем дороже стоит его имя. И все победы, достижения прежнего владельца имени переходят на счет к новому владельцу. Странно; если бы некто Вася убил льва, а я бы купил его имя, то все бы хлопали меня по плечу и говорили: «Молодец ты, Вася!». Хотя я не Вася, и никакого льва никогда не убивал.
В связи с этим имелись продавцы имени – такие люди, которые рыскали по свету в поисках приключений, а потом, свершив пару громких (более-менее) подвигов, толкали имя и брали себе другое. Черному, кстати, предлагали продать его имя, и достаточно дорого, полагая, что он один из них и делает себе недурную карьеру, но он отказывал. Первый раз это был прыщавый влюбленный, который не то что сражаться – поднять бы не смог меч (он был богатый болезненный юноша, правда, грамотный, который тяжелее пера ничего в руках не держал), а второй раз какой-то буйный нахал, шумный, невоспитанный и беспардонный, кажется, отставной военный. Он хотел снова поступить на службу или похвастаться, я толком не понял. Его вообще сложно было понять, он все время перескакивал с одной темы разговора на другую, лез во все и всюду, лапал лошадей, трепал по загривкам собак, хвалил табак, бранил погоду и каких-то дураков, и страшно возмутился, когда Черный отказал ему. Даже хотел полезть драться и грозил имя отобрать силой, но Черный спустил его с лестницы под громкое радостное «ура!» соседей, которые с удовольствием наблюдали эту сцену.
Прочел я и о нашем недоброжелателе-Чингисхане в более-менее современной книге. И в самом деле, боевой был дядька. Оказывается, раньше, лет десять назад, Мирные Королевства были населены разрозненными полудикими племенами жестоких кочевников-завоевателей. И не то, чтобы ничего они не умели – просто не хотели они уметь вспахивать землю и лепить горшки. Ну, вот не хотели, и все. Что может быть лучше упоения битвы, криков жертв и дележа военной добычи у победного костра? Словом, разбитную они жизнь вели. И Мирные Королевства были вынуждены собрать ополчение и изгонять жестоких завоевателей из своих городов. Тут-то и появился Зед, юный, но уже огромный и бесстрашный непобедимый воин. Закованный в черные латы, он смотрел на полыхающее поле битвы, и страх не касался его сердца. Как коршун налетал он на вражеские войска. И не щадил в битве не себя, ни врагов. Он продолжал биться даже тогда, когда союзники вокруг него почти все пали, и оставалась лишь горстка верных людей, и его натиск был так могуч и неистов, что многочисленные враги отступали в ужасе, уходили, как гиены в темноту. Он не брал пленных, и с ним бесполезно было вести переговоры о выкупе – то есть, если враги, в чистом поле окружали его лагерь и предлагали ему за некую сумму денег убраться восвояси, он ухмылялся, парламентера убивал и с боем выходил из окружения. Своими подвигами он заработал себе прегромкое имя, славное в веках! Его заметил государь – еще бы, как не заметить такого смельчака! – и пригласил себе на службу.
Так гласила книга с красочными картинками, на которых наш Чингисхан был похож на злобного черта.
- Имя, – процедил сквозь зубы Черный. Он ехал, прищурившись от солнца, очень яркого для сентября – ибо месяц, наступивший здесь, ничем не отличался от нашего сентября, только назывался по-другому. – Имя, имя… а это мысль.