— Я не хотел, чтобы ты узнал об этом сейчас. Слишком молод, чтобы понять, — покачал головой бывший паладин. — Но на всё воля светлых сил. Однажды я оставил служение, теперь пришёл твой черёд.
— Учитель, я до последнего надеялся, что всё не так, что Элтерос исказил правду в своих целях. Но теперь я просто не знаю, во что верить! — выпалил Гауди. — Неужели не было ничего светлого в том, за что мы сражались?
— Было. Всё было. Во времена моей молодости нынешние патриархи только учились разговаривать. В те дни мы с братьями беззаветно сражались с Тьмой, не ища наград и признания. Не было чётких и раздутых структур, нуждающихся в огромных средствах. Были только те, кто дрался за идею. Теперь же теми, кто ходит за идею управляют те, кто от идеи далёк. Да и самой идеи почти не осталось, есть лишь власть, — сокрушённо говорил Сальгатерос.
— Тогда я просто не понимаю, что мне делать дальше!
— Ты слишком юн и наивен, но и решителен не погодам. Вот тебе последний учительский совет, мальчик мой. Сражайся за то, во что веришь и будь верен себе, — губ старого воина коснулась улыбка. — Я знал, что ты можешь быть здесь, и я пришёл не за тем, чтобы тебе препятствовать, но чтобы увидеть, каким ты стал. Увидеть, чему я смог тебя научить. Да, сейчас ты смущён, но ты уже видишь свой путь. Следуй ему. Даже если считаешь, что для этого придётся отбросить старые принципы, — с этими словами Сальгатерос посмотрел на Расщепителя Душ.
Звон стали о камень наполнил пространство вокруг. Это чёрный меч покинул руку хозяина и ударился о платформу. Борясь с постыдным жаром в уголках глаз, Гауди пошёл навстречу учителю и обнял его так крепко, как только мог. Сальгатерос прижал ученика к себе и тихо произнёс:
— У тебя впереди много невзгод, но мало кто смог бы их преодолеть. А ты сможешь. Я чувствую, — Сальгатерос отстранился и серьёзно взглянул прямо в глаза ученику. — Будь готов нести всю тяжесть принятых решений.
В этот момент иллюзия лопнула, наставник и ученик вернулись в привычный мир. Они снова стояли в Зеркальной башне рядом с мерцающим алтарём. На полу распростёрся патриарх: вокруг ни капли крови, но грудь замерла в последнем выдохе.
За воротами всё ещё гремели звуки боя, но Сальгатероса это больше не заботило. Не обращая внимания ни на гномов, ни на жителей башни, старый паладин обратился к ученику.
— Гауди, делай, что считаешь нужным. Но знай, если ты разрушишь портал, через который Шепчущий приходит в наш мир, то Теану будут ждать большие перемены. Хорошие ли, плохие — неведомо, но мир изменится. Прежде алтарь необходимо изучить. К сожалению, нам не позволят этого сделать, — грустный взгляд старческих глаз коснулся бездыханного тела патриарха.
— Так почему бы тебе не попытаться выпроводить нас отсюда! — с вызовом прокричала одна из девушек-трансляторов голосом Зилгадиса.
Освободившая служительниц Зеркальной башни Сиана, упала на одно колено, её примеру последовали Владыка и два его бойца.
— Встаньте, не время для ритуалов! Мы на войне! — потом колдун обратился к Сальгатеросу. — Ну и что ты теперь собираешься делать, воитель?
Сальгатерос ответил, но смотрел он только на Гауди:
— Я дал клятву, не причинять никому вреда. Теперь я лишь защищаю свою жизнь. Мои войны закончились. А вот твои, мой ученик, продолжаются. Подними оружие. Сейчас не время от него отказываться.
Гауди медленно нагнулся за Расщепителем. Он не хотел вновь становится хозяином чёрного меча, но сейчас, после того как наставник принял юношу со всеми ошибками, принял все его выборы, молодой рыцарь всем сердцем желал быть достойным последователем великого учения.
Меч сразу отозвался на прикосновение, дрогнул раз, другой и затих, почувствовал произошедшие в хозяине перемены. Во взявшей его руке больше не было неистовой жажды побед над слугами Тьмы, а значит, эту руку уже ничто не поведёт за новой порцией силы для жадной стали. Расщепитель тоже успокоился, затих в ожидании битвы.
— Ты получил знания от колдуна, — продолжил бывший паладин. — Теперь я дам тебе пищу для размышлений. Никаких советов. Мир покинули огромные пласты магической энергии, ты ведь знаешь об этом?
— Знаю, — кивнул Гауди, ожидая чего-то, что заставит его ещё больше пожалеть о сотрудничестве с Зилгадисом.
— Ты должен понимать, что такой отток скажется на многих процессах. Может измениться сам принцип магии. В какую сторону — никому не известно. Может измениться климат… Ты должен это понимать, перед тем, как решишь поставить точку.
— Я… — начал было Гауди, но тут ворота с грохотом распахнулись, и в зал ввались четверо перепачканных кровью вампиров во главе с Дъорнейсом.
— Прошу прощения господа, что прерываю ваш разговор, но у меня больше нет желания задерживаться в этой глуши хоть на миг, — раскланялся вампир.
Его одежды уже не выглядели такими же безупречными, как в момент появления на пристани: рубаха покрылась алыми пятнами, плащ болтался лохмотьями, а узкие брюки рассекали полосы разошедшейся ткани. Товарищи за его спиной выглядели не лучше.
— Видите ли, господа, мы выполнили часть нашего договора, понеся при этом не малые потери… — в этот момент взгляд Дъорнейса застопорился на старом паладине. — Какие люди, — отвесил шутливый поклон вампир. — Почему же я тебя перестал чувствовать? Хм, думал, ты уже отправился на свидание со Светлыми силами.
— Мой час ещё не настал, — холодно ответил Сальгатерос.
— Дъорнейс! Приветствую мудрейшего из Древних! — сказала девушка-транслятор голосом эльфийского колдуна.
— Какой знакомый голос, — нахмурил лоб вампир. — Зилгадис? Как ты туда забрался?
— Сейчас у меня нет времени рассказывать эту долгую историю. Гости, видишь ли. Но раз уж мы оба здесь, то это ли не повод вспомнить о старом долге?
— Хорошо, что ты не забыл, — слащаво растянул губы вампир. — Ты всегда был надёжным партнёром. Внимательно слушаю.
— С тех высот мироздания, где я сейчас нахожусь, видно узелок. Очень мощная структура, и в ней хранится огромная сила. Но развязать этот узелок отсюда не под силу даже мне. Зато я вижу, куда тянется ниточка от него. Тянется она прямо вот к этому человеку, — транслятор кивнула в сторону Сальгатероса. — Узелок, о котором я твержу, это не что иное, как клятва. Он поклялся никого не убивать, поэтому у него нет с собой оружия, он беззащитен. Так что, Дъорнейс Кровавый, желаешь ли ты обратить на свою сторону паладина? Настоящего паладина!
Гауди смотрел то на наставника, что оставался невозмутим, то на ухмыляющегося вампира. В жёлтых глазах заиграли дьявольские огоньки. Гауди сжал меч, он знал, что погибнет в открытом бою со столь могущественным противником, но в сердце не нашлось место для сомнений. Он вступится за учителя и сделает всё, что в его силах.
— Я тебя знаю, — обнажил клыки Возвысившийся, обращаясь к Сальгатеросу. — Ты один из Основателей. В давным-давно ты искал меня. Знаешь, почему до сих пор топчешь эту землю? Потому что не нашёл. Хотя, вынужден признать, ты многого достиг, я чувствую, как ты скрываешь свои силы, только они больше не помогут тебе, — под мерное звучание собственных слов Дъорнейс нарочито медленно сокращал дистанцию. Другие вампиры с восторгом следили за каждым движением вожака.
С молотом наготове к Гауди подошёл Фермунд и тихо спросил:
— Сэр, рыцарь, я совсем запутался. Мы на чьей стороне?
— Скажи ребятам, чтобы не вмешивались. Это не ваше дело.
— Но…
— Это приказ, — Гауди не привык отдавать приказы, но сейчас даже сам поверил в силу произнесённых слов. Подставлять верных гномов под вампирские когти — плохой тон для воина Света.
Гном смиренно отошёл в сторону, мотнул головой, и остальные бородачи тоже отступили.
Тем временем вампир продолжал:
— Время беспощадно. Оно никого не жалеет. Даже тебя, уж прости, не знаю как твоё имя. Да это и не важно. Скоро о нём забудут даже те, кто ещё помнит, — вампир стрельнул хищными глазищами на Гауди, наткнулся на полный ненависти взгляд, но это лишь сильней его развеселило. — Паладин, ты стар и связан клятвой. Я же в полном могуществе, спасибо вон тому парню, он дал мне много пищи и подарил надежду на возрождение рода, который почти растворился в вечности после появления на Теане принцессы Амели. Там, за стенами, мы поднимем целую армию. Но ты этого не увидишь. Твоё бремя ляжет на плечи молодых, неоперившихся. Век титанов, вроде тебя, истёк.