Друг старого вампира покинул Теану, а товарищи вышли из башни. К кому он обращался, с кем говорил, никто не хотел брать на себя ведущую роль в беседе с рассерженным Возвысившимся. Даже новый хозяин башни Владыка Шаанэ лишь напряжённо смотрел на помятого вампира.
Гауди отбросил молот. Звон металла по камню отрезвил даже вампира.
— Дъорнейс Кровавый, ты исполнил старую клятву! Я освобождаю тебя! — громко и ровно говорил Гауди, а сам, держа в одной руке Расщепителя, начал сближение с вампиром. Он точно знал, что в этот день мир запомнит его не только, как изгнавшего беду Теаны — Шепчущего во тьме. Подвигов будет больше.
— Я прекрасно знаю, что исполнил её, но мои вопросы до сих пор без ответа. Не забывайся, сопляк, что мы уже не на равных! Пояс потерял силу. Теперь я волен выбирать, что делать дальше. Итак, где этот паладин?
— Крепко же он тебя курнул, — окликнул вампира Шаанэ. — Даже память отбил. Ушёл твой паладин, а друзья твои по углам разбежались.
О душевной ранимости вампирского племени Владыка, по-видимому, никогда не слышал. С громким шипением вампир пронёсся стрелой к эльфу, ухватил за шею и так же стремительно оттеснил и прижал к стене.
— Ты дерзишь не по адресу, жалкий длинноухий! Я раздавлю тебя, и глазом не моргну, — округлив горящие глаза, шипел вампир.
— Скажи-ка мне, — задыхаясь, с трудом выговорил Владыка, под магнетическим взглядом он не мог шелохнуться, — что нужно, чтобы обладать твоей силой? Кто ты без этих фокусов?
— Что нужно, ты сейчас узнаешь, глупец! — и Дъорнейс распахнул пасть.
— Отец! — выкрикнула Сиана, бросаясь на защиту эльфа. Её сабля стремительно обрушилась сверху.
Дъорнейс лишь немного отошёл в сторону, и девушка промахнулась. Свободная рука вампира устремилась к её горлу.
Повинуясь воинскому инстинкту, Гауди устремил всё внимание на единственный удар, неожиданно раскрытые родственные узы эльфов уже не могли остановить несущегося к цели Расщепителя Душ! Чёрное лезвие с хрустом врезалось в тонкую вампирью шею. Демонов и нежить средних мастей клинок прошивал как воздух, но только не плоть древнейшего из вампиров. Даже всей силы великого меча не хватило, чтобы рассечь повелителя ночи так, как того хотел Гауди. Рана от ключицы до пояса не затянулась бы даже у столь могущественного существа. Но лезвие врезалось на глубину ладони и застряло.
Дъорнейс отпустил Владыку, а о девчонке и думать забыл. Скалясь от боли, он медленно завалился на колени.
— Ха! Паладин бьёт в спину! — через силу хрипел вампир, бессильно зажимая страшную рану ладонью. — А ведь я говорил тебе, что ты такой же, как мы…
— Где ты видишь паладина? Я просто сражаюсь с Тьмой, — Гауди выдернул меч и ударил вновь. Дъорнейс рухнул с рассечённой головой. Жёлтые глаза оставались открытыми, но безумная ярость, наполнявшая хищные зрачки, угасла.
И шея, и лицо владыки раскраснелись. Опершись на саблю, он заговорил:
— Что же ты лезешь в чужие дела, а? И даже не думай, что это отменяет наш договор. Вампир расстался бы с жизнью без твоего участия.
Гауди устало смотрел на Владыку. Он больше не боялся ни эльфийской сабли, ни таинственной техники боя ногами. И дело не столько в Расщепителе Душ, что переполнился силой и мог крушить на своём пути все преграды.
Сегодня родился новый Гауди. Этот человек больше не стремился получать звания и титулы в прогнившей секте. У него появилась собственная цель, не зависящая больше ни от чьих решений и стратегий. Цель, достигать которую можно без глупых ограничений. И если оружие некромантов справляется с нежитью и демонами лучше, чем весь священный арсенал, то он, Гауди, будет пользоваться тем, что лучше.
Он сделал всё, чтобы Шепчущий покинул Теану. Он избавил родные земли от осквернённой магии, уничтожил древнейшего из вампиров. А сколько побед ещё ждёт впереди. Нет, такой борец со злом просто не может быть повержен незрелым эльфом, стремящимся везде и во всём быть первым, и неспособным признать, что в чём-то слабее других. Именно таким сейчас Гауди видел Владыку.
— А зачем мне так думать? — Гауди честно встретил взгляд эльфа. — Я сделал свою работу, избавил мир от ещё одного исчадия Тьмы. Наши разногласия тут не причём.
Владыка пристально всмотрелся в юношу.
— Ну вот и славно. Тогда…
Хлопнули ворота. Выжившие четверо вампиров ворвались в зал. Их взгляды тут же устремились к Дъорнейсу. Дорогу им преградили гномы Фермунда во главе с самим бригадиром. А с улицы уже приближались голоса орков. Ночной народ зажали в тиски. Дилемму они решали недолго. Четыре летучие мыши выпорхнули наружу и растворились в ночном небе.
— Где эти зубастые черти? — первым в зал ворвался Маркус, двое орков следом, остальные зеленокожие не решились нарушать покой Мастера. Им только предстояло узнать, что теперь ими всецело командует совсем другой вождь.
— Всё в порядке, они больше не вернутся, — Владыка вогнал саблю в ножны. — Приводите лагерь в порядок. Утром мы возобновим строительные работы. Скажи зелёным, что мечи им больше не понадобятся. Теперь их оплата будет зависеть от того, как быстро Зеркальная башня обретёт былую стать.
Чародей с пониманием кивнул и вышел вместе с охраной.
— Вот и всё, Гауди, воин Света. Или как тебя теперь называть? — Владыка приблизился к разрушенному, ничем не примечательному камню, исполнявшему прежде роль обелиска связи, провёл по нему ладонью. — Для тебя здесь осталось только одно дело. Желаешь отдохнуть или сразу его решим?
Гауди посмотрел на Сиану. В силу юного возраста, она ещё не умела скрывать чувств. Глаза выдавали её волнение. Не так уж она была и уверена в своём могучем папочке. Неспроста же пыталась отговорить от схватки. Но лишь из-за собственных принципов Гауди не хотел сражаться. Всегда он бился только с теми, кого считал врагом, и всегда делал это самоотверженно. Его жизнь была ставкой. Здесь же ему навязывали поединок, не приближающий к цели — к полному очищению Теаны от Тьмы. Владыка не Тёмный. Воин, учёный, хоть бы и художник! Кто угодно, но не враг. И пусть он служил когда-то могущественному чёрному колдуну. Но это уже в прошлом. Гауди и сам сослужил сомнительную службу, и уже расплатился за неё, превратившись во врага Синода. Но кто он, чтобы судить других, таких же, как и он сам?
— Мы не будем драться. Просто покажи мне, где ближайшее поселение. Элону я покину своими силами.
Уверенный тон юноши не смутил Владыку, его вообще ничего не могло смутить.
— От расплаты ты не уйдёшь! Может быть, ты забыл, как уронил мою честь в глазах моих же солдат? Так вот слушай. Либо ты выйдешь за ворота и сразишься со мной там, чтобы все это видели. И тогда, я, возможно, пощажу тебя. Либо я возьму своё прямо сейчас, но тогда пощады не жди! — сабля вновь покинула ножны, владыка прожигал взглядом обидчика.
— Если же ты проиграешь, то никогда не узнаешь, какие тайны приберёг для тебя Зилгадис, — парировал Гауди, он словно смотрел на эльфа сверху вниз, как на ребёнка. — Тогда все твои труды будут напрасными. Да и дочка останется одна среди этой своры.
— А ты дерзкий! И самоуверенный, ха! — оскалился эльф. — Не заботься о моих проблемах, лучше реши свою судьбу. И не заставляй меня ждать твоего решения!
В разговор вмешался Фермунд:
— Сэр рыцарь, что-то я совсем ничего не понимаю, нам за вас заступится или это дело чести?
— Я уже всё решил. Боя не будет, — отрезал Гауди.
Владыка пожал плечами.
— Тогда ты немедленно умрёшь.
Их разделяло всего несколько шагов. Эльф пошёл на сближение.
Фермунд решительно заслонил собой молодого рыцаря. Крутанувшись в обманном финте, Владыка жёсткой подсечкой и ударом плеча опрокинул тяжёлого гнома. Ещё бригадир подгорных бородачей не коснулся пола пятой точкой, а эльф уже атаковал Гауди.
Клинки встретились. С пронзительным лязгом Расщепитель Душ срезал саблю у гарды. А чёрный эфес почти у самого лица Гауди встретил обитый железными клёпками сапог Владыки. Бил эльф так, чтобы завершить схватку одним ударом. Но обострившееся восприятие не подвело воина Света. И хоть от удара меч отбросило, и гарда врезалась Гауди в лоб, это всё же можно было стерпеть, в отличие от той боли, что испытал Шаанэ, когда нога его хрустнула в голени.